не, но и они почувствовали на самихъ себѣ, что̀ значитъ благо истиннаго и разумно свободнаго существованія и — признаться ли ужь до конца? — мы, греки, съ затаеннымъ неудовольствіемъ и недовѣріемъ встрѣчали ваше пришествіе въ Адріанополь, а теперь.... теперь мы съ сожалѣніемъ и страхомъ помышляемъ о томъ времени, когда вы должны будете насъ покинуть и думаемъ про себя: Господи, ка̀къ бы устроить такъ, чтобы этого не случилось!
Ужь не знаю, на сколько въ этомъ панегирикѣ моего почтеннаго бывшаго хозяина было сахарной лести — на которую греки тоже мастера не послѣдней руки — но что наше присутствіе, сопровождаемое потоками русскаго золота, сильно подняло благосостояніе города, что мы водворили въ немъ, по возможности, чистоту и полицейскій порядокъ, то это несомнѣнно, и чтобы убѣдиться въ томъ — достаточно пройдтись по базарамъ и улицамъ, такъ что, быть можетъ, Асекиляросъ и правъ, увѣряя, будто многіе и многіе пожалѣютъ, когда намъ придется наконецъ покинуть Адріанополь.
16-го января, въ 8 часовъ утра, мы выступили изъ Адріанополя на Демотику. Предстоявшій намъ путь дѣлился на два перехода, съ ночлегомъ въ деревнѣ Эмирли. Дождь и слякоть. По главной адріанопольской улицѣ одновременно двигаются войска отрядовъ Скобелева и Карцова. Драгунскій эскадронъ попалъ не на ту дорогу, просунулся было впе-
