пользованіе временемъ подвижныхъ и общихъ сборовъ.
Начальникъ дивизiи стоитъ слишкомъ близко къ войскамъ, имѣетъ не только законную, но и фактическую возможность близко вникать во всѣ условія ихъ строевого воспитанія и обученiя, и поэтому подчиненіе ему артиллерiйскихъ частей въ лучшемъ случаҍ вызоветъ лишній разъ въ году смотръ, конечно, фиктивный, для очистки номера, а въ худшемъ — вмѣшательство въ узкій кругъ артиллерiйской спеціальности, доступный лишь тѣмъ, которые путемъ многолѣтняго опыта и непрерывной практики пріобщались къ дѣлу строевого обученія артиллеристовъ.
Еще болѣе страннымъ и неосновательнымъ кажется упрекъ артиллерiи въ недостаточной тактической подготовкѣ ея,— упрекъ, довольно единодушно повторяемый и въ печати, и въ «приказной литературѣ», и сохранившiйся, по преданію, отъ того добраго стараго времени, когда, дѣйствительно, добрый артиллеристъ щеголялъ полнымъ отсутствіемъ тактическихъ знаній вообще и знакомства со свойствами другихъ родовъ оружія въ частности. Но тогда это явление было общимъ во всей арміи.
Это время прошло давно, а предразсудокъ остался. Сомнѣваемся, чтобы офицеры генеральнаго штаба, контролирующіе ходъ тактическихъ занятій въ частяхъ, вынесли впечатлѣніе, что офицеры-артиллеристы менѣе подготовлены и хуже оріентируются, чѣмъ ихъ товарищи другихъ родовъ оружія. А что эти послѣдніе менѣе ознакомлены съ артиллерiйскимъ дѣломъ, чѣмъ наоборотъ, это не подлежитъ никакому сомнѣнію. Не одному изъ насъ приходилось выслушивать такiя изумительно наивныя требованiя отъ начальниковъ мелкихъ отрядовъ на маневренныхъ поляхъ, что поневолѣ становилось и смѣшно, и грустно.
Странно было бы полагать, что корпусъ офицеровъ артиллерiи, комплектуемый далеко не изъ худшихъ элементовъ военныхъ и спеціальныхъ училищъ, въ то время, когда все военное общество пришло къ сознанію необходимости самообразования и самоусовершенствованія въ военномъ дѣлѣ, одинъ лишь, замкнувшись въ предѣлахъ своей узкой спеціальности, остается глухъ и нѣмъ къ требованiямъ жизни и развивающейся военной науки. Поразительно большой процентъ артиллеристовъ среди лицъ, получившихъ высшее военное образованіе, не служитъ ли прекраснымъ опроверженіемъ этого ходячаго мнѣнія, обиднаго и необоснованнаго?
Артиллеристы не любятъ тактическихъ занятій. Но эти занятія не пользуются большимъ успѣхомъ ни въ пѣхотѣ, ни въ кавалерiи. И ни косность, ни органическое предрасположение къ тактикѣ играютъ здѣсь роль, а самая постановка этихъ занятій, превращающая ихъ въ скучную, чисто формальную, подневольную работу.
Обвиненіе въ безучастномъ отношеніи артиллерiи къ дѣлу на маневренныхъ поляхъ, очевидно, тоже основано на недостаточномъ знанiи свойствъ этого рода оружія. Дѣло въ томъ, что тактическая задача батареи заключается въ своевременномъ выѣздѣ на позицію, въ выборѣ первоначальной цѣли, въ переносѣ огня въ зависимости отъ хода боя, за которымъ батарейный командиръ долженъ слѣдить непрерывно, не ограничивая въ этомъ отношеніи кругъ своихъ наблюденiй впереди лежащей мѣстностью, а всей обширной полосой, доступной глазу и дальности выстрѣловъ.
Эта большая работа, требующая и вниманія, и серьезныхъ знаній, и умѣнья оріентироваться среди безконечно измѣняющейся боевой обстановки, при мирно-маневренныхъ условіяхъ почти совершенно незамѣтна и мало доступна наблюденiю и оцѣнкѣ. Это не развертываніе и наступленіе боевого порядка пѣхоты, это не лихая атака, не дѣльная развѣдка конницы, гдѣ тактическая работа видна ясно, наглядно и доступна оцѣнкѣ даже не обладающему широкимъ кругозоромъ и знанiями дилетанту.
Отъ того, вѣроятно, при разборѣ маневровъ такъ часто слышится стереотипная фраза: «А относительно дѣйствiй артиллерiи ничего, кромѣ похвалы, сказать не могу». Отъ того же потомъ, за глаза, сыплются обвиненiя въ излишней пассивности и безучастности батарей, обвиненія, такъ сказать, чисто платоническiя, не обоснованныя и не подкрѣпленныя заслуживающими вниманія конкретными фактами. Пассивность — одно изъ основныхъ свойствъ боевой дѣятельности артиллерiи, не можетъ быть поставлена ей въ вину во время маневренной практики.
Во всякомъ случаѣ, тактическая подготовка личнаго состава и батарей отъ подчиненiя ихъ начальникамъ дивизiй абсолютно ничего не выиграетъ. Въ перiодъ совмѣстныхъ лѣтнихъ и зимнихъ занятій у начальника дивизіи есть и время, и полная возможность учить и учиться, руководить и направлять, вырабатывать во всѣхъ частяхъ однообразные тактическіе прiемы, однимъ словомъ, спаивать, пріучать къ совмѣстной работѣ части, подготовленныя отдѣльно въ предѣлахъ своей спеціальности. Въ періодъ же зимней подготовки теоретическая сторона обученія команднаго персонала должна лежать, какъ и нынѣ, на обязанности корпусныхъ штабовъ, имѣющихъ въ лицѣ трехъ офицеровъ генеральнаго штаба достаточно средствъ для систематическаго веденiя этого дѣла.
Разъ признавать необходимость подчиненія артиллерiи въ строевомъ отношеніи начальникамъ дивизiй, то нужно, чтобы это подчиненіе было полное, иначе получится двойственность, отражающаяся самымъ невыгоднымъ образомъ въ дѣлѣ обученія и воспитанія солдата, въ основаніе которыхъ должны быть приняты положенiя ясныя, точныя и устойчивыя.
Но достаточно ли компетентны и авторитетны старшiе пѣхотные начальники въ области строевой подготовки артиллерiи, чтобы стать фактическими руководителями ея? Законоположеніе о «генеральскихъ занятіяхъ» даетъ краснорѣчивый отвѣтъ на нашъ вопросъ. Требованіе не только обученія на артиллерiйскомъ полигонѣ, но и перiодическаго, черезъ каждые четыре года, освѣженія въ памяти артиллерiйскихъ познанiй, указываетъ на далеко неудовлетворительное положение этого вопроса.
Мѣра вполнѣ цѣлесообразная.
Ибо для того, чтобы руководить дѣйствіями артиллеріи, нужны здравый смыслъ и знание основныхъ свойствъ этого рода оружія. Но для того, чтобы командовать батареями, обучать ихъ или руководить строевымъ обученiемъ, необходимо много спеціальныхъ познаній, необходимъ многолѣтнiй опытъ, однимъ словомъ, необходимъ прочный, признанный, заслуженный авторитетъ истиннаго, убѣжденнаго артиллериста.
