этихъ трехъ качествахъ, какъ то: терпкомъ, горькомъ и сладкомъ, не было возженнаго огня гнѣва, ты увидѣлъ бы, пожалуй, гдѣ Богъ.
89. Но вотъ теперь во всѣхъ трехъ огонь гнѣва: ибо терпкое качество слишкомъ холодно, и слишкомъ жестоко стягиваетъ тѣло; и сладкое также слишкомъ густо и темно, и терпкое качество скоро схватываетъ его, и держитъ въ плѣну, и чрезмѣрно изсушаетъ; и горькое слишкомъ колюче, убійственно и неистово; и эти три не могутъ придти къ согласію.
90. Иначе, если бы терпкое не было такъ жестоко возжено въ холодномъ огнѣ, и вода не была такъ густа, и горечь такъ буйна и убійственна, то они могли бы возжечь тотъ огонь, отъ котораго произошелъ бы свѣтъ, и изъ свѣта любовь, и изъ молніи огня звукъ: тогда ты, пожалуй, увидѣлъ бы, не небесное ли то было бы тѣло, въ которомъ сіялъ бы свѣтъ Божій.
91. Но такъ какъ терпкое слишкомъ холодно, и чрезмѣрно изсушаетъ воду, то оно держитъ плѣннымъ въ холодѣ своемъ знойный огонь, и умерщвляетъ тѣло сладкой воды; такъ же плѣняетъ оно и горечь, и изсушаетъ ее.
92. А въ этомъ изсушеніи умерщвлена бываетъ тучность въ сладкой водѣ, въ которой возгорается огонь, и эта тучность дѣлается терпкимъ и горькимъ духомъ; ибо когда тучность въ сладкой водѣ умираетъ, она превращается въ потъ скорби, въ которомъ качествуютъ терпкое и горькое качества.
93. Не въ томъ смыслѣ, будто вода вовсе умираетъ: нѣтъ, этого не можетъ быть; но терпкій духъ забираетъ въ плѣнъ въ своемъ холодномъ огнѣ сладость или тучность воды, и качествуетъ совмѣстно съ нею, и пользуется ею для своего духа.
94. Ибо духъ его совершенно застылъ въ смерти, и нуждается теперь въ водѣ для своей жизни, и извлекаетъ изъ нея ея тучность, и отнимаетъ у нея ея силу.
95. Тогда вода превращается въ потъ скорби, который стоитъ между жизнью и смертью, и не можетъ возжечь себѣ огонь зноя: ибо тучность содержится въ плѣну въ холодномъ огнѣ; и все тѣло остается мрачной долиною, пребывающей въ скорбномъ рожденіи, и не могущей достигнуть жизни.
этих трех качествах, как то: терпком, горьком и сладком, не было возженного огня гнева, ты увидел бы, пожалуй, где Бог.
89. Но вот теперь во всех трех огонь гнева: ибо терпкое качество слишком холодно, и слишком жестоко стягивает тело; и сладкое также слишком густо и темно, и терпкое качество скоро схватывает его, и держит в плену, и чрезмерно иссушает; и горькое слишком колюче, убийственно и неистово; и эти три не могут прийти к согласию.
90. Иначе, если бы терпкое не было так жестоко возжено в холодном огне, и вода не была так густа, и горечь так буйна и убийственна, то они могли бы возжечь тот огонь, от которого произошел бы свет, и из света любовь, и из молнии огня звук: тогда ты, пожалуй, увидел бы, не небесное ли то было бы тело, в котором сиял бы свет Божий.
91. Но так как терпкое слишком холодно, и чрезмерно иссушает воду, то оно держит пленным в холоде своем знойный огонь, и умерщвляет тело сладкой воды; так же пленяет оно и горечь, и иссушает ее.
92. А в этом иссушении умерщвлена бывает тучность в сладкой воде, в которой возгорается огонь, и эта тучность делается терпким и горьким духом; ибо когда тучность в сладкой воде умирает, она превращается в пот скорби, в котором качествуют терпкое и горькое качества.
93. Не в том смысле, будто вода вовсе умирает: нет, этого не может быть; но терпкий дух забирает в плен в своем холодном огне сладость или тучность воды, и качествует совместно с нею, и пользуется ею для своего духа.
94. Ибо дух его совершенно застыл в смерти, и нуждается теперь в воде для своей жизни, и извлекает из нее ее тучность, и отнимает у нее ее силу.
95. Тогда вода превращается в пот скорби, который стоит между жизнью и смертью, и не может возжечь себе огонь зноя: ибо тучность содержится в плену в холодном огне; и все тело остается мрачной долиною, пребывающей в скорбном рождении, и не могущей достигнуть жизни.
