Охотно все, дарованное мнѣ.
Ужели я наказанъ не довольно
Утратою невозвратимой счастья
И вѣчныхъ мукъ достоинъ, сверхъ того?
Но сѣтовать мнѣ поздно. Отказаться
Я долженъ былъ отъ роковыхъ условій.
Что говоришь, безумный человѣкъ?
Воспользоваться благомъ, ты желалъ
И, вотъ, теперь условья осуждаешь!
Ты говоришь, что жизни не искалъ,
Но, если-бы ослушавшійся сынъ
Сказалъ тебѣ: «Я жизни не ищу,
Тобой на свѣтъ рожденъ я противъ воли», —
Ужели-бы такое оправданье
Ты допустилъ? Да совершится судъ
Всевышняго, ему я покоряюсь:
Я — прахъ земной и къ праху возвращусь…
Приди скорѣй, желанное мгновенье!
Что-жъ медлитъ Онъ исполнить приговоръ?
Одна лишь мысль преслѣдуетъ меня:
Ужели-же, когда составъ тѣлесный
Разрушится, безсмертная душа
Съ нимъ не умретъ, и въ смерти буду жить
Вторично я? Ужасна эта мысль!
Вѣдь, согрѣшилъ не тѣломъ я, а духомъ,
И, значитъ, духъ, свершившій этотъ грѣхъ,
Подвергнуться уничтоженью долженъ.
Я весь умру. О, если-бъ такъ случилось!
Дальнѣйшее для разума людского
И нашего мышленья — недоступно.
Я вѣдаю, что безконеченъ Богъ,
Но гнѣвъ Его ужели безъ конца,
И можетъ-ли карать Онъ безконечно
Того, кто самъ лишь временно живетъ?
Но, можетъ быть, губительная смерть
Насъ не однимъ ударомъ поразитъ,
Но вѣчному мученью подвергнетъ,
Которое въ душѣ я ощущаю?
О, горе мнѣ! Отнынѣ неразлучна
Со мною смерть и не со мной Однимъ:
Прекрасное наслѣдство завѣщаю
Я вамъ, сыны несчастные мои!
За одного ужели пострадаютъ
Безвинно всѣ? Но будетъ-ли невиннымъ
То, что должно родиться отъ меня —
Растлѣннаго и волею, и духомъ?
Лишь я одинъ, я — первый и послѣдній,
Всему виной, и если-бъ гнѣвъ Господень
Обрушился на одного меня!
Безумное желаніе! Могу-ли,
Хотя съ женой виновной раздѣливъ,
Я вынести мучительное бремя,
Которое вселенной тяжелѣй?
Въ сомнѣніяхъ, въ желаніяхъ своихъ
Не вижу я спасенья и надежды.
Лишь съ Сатаной равняюсь я виною,
И общее возмездье насъ постигло.
Въ какую бездну ужаса и горя
Отнынѣ ты меня ввергаешь, Совѣсть!
Не вѣдаю исхода для себя
И падаю все глубже я и глубже!
Такъ въ тишинѣ полночной онъ стеналъ,
Не въ той ночной прохладной тишинѣ,
Которая царила такъ недавно,
Но въ сумракѣ, гдѣ совѣсти виновной
Зловѣщія видѣнья представлялись.
И, на землѣ холодной распростертый,
Онъ проклиналъ рожденіе свое
И смерть винилъ, не шедшую къ нему.
Печальная вдали сидѣла Ева;
Увидѣвши отчаянье Адама,
Она встаетъ и нѣжными словами
Пытается, приблизившись къ нему,
Взволнованныя страсти успокоить,
Но онъ ее отталкиваетъ гнѣвно:
— Прочь съ глазъ моихъ, коварная змѣя!
Сдружившейся съ лукавой этой тварью
И столь-же ненавистной, какъ она,
Тебѣ всего пристойнѣй это имя.
Недостаетъ лишь образа тебѣ
Змѣинаго, чтобъ твоего обмана
И хитрости, остерегались всѣ.
И красота небесная твоя
Опутать ихъ сѣтями не могла-бы.
Безъ твоего тщеславья и гордыни
Донынѣ-бы я счастьемъ наслаждался.
Какъ былъ я правъ, тебѣ не довѣряя!
Но ты совѣтъ съ презрѣніемъ отвергла.
Другого ты — будь это Сатана, —
Стремилася плѣнять своей красою
И надъ Врагомъ одерживать побѣды.
Но только что ты встрѣтилась со змѣемъ,
Какъ тутъ-же имъ обманута была,
А я — тобой. Тебя считалъ я прежде
Разумною и твердой предъ соблазномъ
И потому свободу предоставилъ:
Наружный блескъ я счелъ за добродѣтель.
Зачѣмъ Господь, Который населилъ
Лишь духами одними эмпиреи,
Здѣсь на землѣ задумалъ завершить
Твореніе созданіемъ жены?
Въ красѣ своей она — порокъ природы.
Зачѣмъ весь міръ не заселенъ мужами,
И способа другого къ размноженью
Въ премудрости своей не видѣлъ Богъ?
Безчисленныхъ несчастій избѣжалъ-бы
Весь родъ людской. Общенье съ этимъ поломъ
И женское коварство причиняютъ
Не мало смутъ. Желанную подругу
Едва-ль найдетъ достойнѣйшій; другого,
Въ испорченности сердца, предпочтетъ
Она ему иль станутъ ихъ союзу
Препятствовать родные. Наконецъ,
Избранницу онъ встрѣтитъ слишкомъ поздно,
Когда съ другой на-вѣки будетъ связанъ,
Позорящей его иль ненавистной.
Онъ замолчалъ, отъ Евы отвернувшись,
Но, горькими слезами обливаясь,
Съ упавшими на плечи ей кудрями,
Къ его ногамъ склонилася она,
Моля его смиренно о прощеньѣ:
— Не отвергай жены своей, Адамъ!
Свидѣтель — Богъ: къ тебѣ питаю въ сердцѣ
Глубокую любовь и уваженье,
Безъ умысла тебя я обманула,
Сама въ обманъ введенная жестоко.
У ногъ твоихъ молю я, не лишай
Меня того, чѣмъ я живу: любви
И ласкъ твоихъ, совѣтовъ и поддержки,
Охотно все, дарованное мне.
Ужели я наказан не довольно
Утратою невозвратимой счастья
И вечных мук достоин, сверх того?
Но сетовать мне поздно. Отказаться
Я должен был от роковых условий.
Что говоришь, безумный человек?
Воспользоваться благом, ты желал
И, вот, теперь условья осуждаешь!
Ты говоришь, что жизни не искал,
Но, если бы ослушавшийся сын
Сказал тебе: «Я жизни не ищу,
Тобой на свет рожден я против воли», —
Ужели бы такое оправданье
Ты допустил? Да совершится суд
Всевышнего, ему я покоряюсь:
Я — прах земной и к праху возвращусь…
Приди скорей, желанное мгновенье!
Что ж медлит Он исполнить приговор?
Одна лишь мысль преследует меня:
Ужели же, когда состав телесный
Разрушится, бессмертная душа
С ним не умрет, и в смерти буду жить
Вторично я? Ужасна эта мысль!
Ведь, согрешил не телом я, а духом,
И, значит, дух, свершивший этот грех,
Подвергнуться уничтоженью должен.
Я весь умру. О, если б так случилось!
Дальнейшее для разума людского
И нашего мышленья — недоступно.
Я ведаю, что бесконечен Бог,
Но гнев Его ужели без конца,
И может ли карать Он бесконечно
Того, кто сам лишь временно живет?
Но, может быть, губительная смерть
Нас не одним ударом поразит,
Но вечному мученью подвергнет,
Которое в душе я ощущаю?
О, горе мне! Отныне неразлучна
Со мною смерть и не со мной Одним:
Прекрасное наследство завещаю
Я вам, сыны несчастные мои!
За одного ужели пострадают
Безвинно все? Но будет ли невинным
То, что должно родиться от меня —
Растленного и волею, и духом?
Лишь я один, я — первый и последний,
Всему виной, и если б гнев Господень
Обрушился на одного меня!
Безумное желание! Могу ли,
Хотя с женой виновной разделив,
Я вынести мучительное бремя,
Которое вселенной тяжелей?
В сомнениях, в желаниях своих
Не вижу я спасенья и надежды.
Лишь с Сатаной равняюсь я виною,
И общее возмездье нас постигло.
В какую бездну ужаса и горя
Отныне ты меня ввергаешь, Совесть!
Не ведаю исхода для себя
И падаю все глубже я и глубже!
Так в тишине полночной он стенал,
Не в той ночной прохладной тишине,
Которая царила так недавно,
Но в сумраке, где совести виновной
Зловещие виденья представлялись.
И, на земле холодной распростертый,
Он проклинал рождение свое
И смерть винил, не шедшую к нему.
Печальная вдали сидела Ева;
Увидевши отчаянье Адама,
Она встает и нежными словами
Пытается, приблизившись к нему,
Взволнованные страсти успокоить,
Но он ее отталкивает гневно:
— Прочь с глаз моих, коварная змея!
Сдружившейся с лукавой этой тварью
И столь же ненавистной, как она,
Тебе всего пристойней это имя.
Недостает лишь образа тебе
Змеиного, чтоб твоего обмана
И хитрости, остерегались все.
И красота небесная твоя
Опутать их сетями не могла бы.
Без твоего тщеславья и гордыни
Доныне бы я счастьем наслаждался.
Как был я прав, тебе не доверяя!
Но ты совет с презрением отвергла.
Другого ты — будь это Сатана, —
Стремилася пленять своей красою
И над Врагом одерживать победы.
Но только что ты встретилась со змеем,
Как тут же им обманута была,
А я — тобой. Тебя считал я прежде
Разумною и твердой пред соблазном
И потому свободу предоставил:
Наружный блеск я счел за добродетель.
Зачем Господь, Который населил
Лишь духами одними эмпиреи,
Здесь на земле задумал завершить
Творение созданием жены?
В красе своей она — порок природы.
Зачем весь мир не заселен мужами,
И способа другого к размноженью
В премудрости своей не видел Бог?
Бесчисленных несчастий избежал бы
Весь род людской. Общенье с этим полом
И женское коварство причиняют
Не мало смут. Желанную подругу
Едва ль найдет достойнейший; другого,
В испорченности сердца, предпочтет
Она ему иль станут их союзу
Препятствовать родные. Наконец,
Избранницу он встретит слишком поздно,
Когда с другой на-веки будет связан,
Позорящей его иль ненавистной.
Он замолчал, от Евы отвернувшись,
Но, горькими слезами обливаясь,
С упавшими на плечи ей кудрями,
К его ногам склонилася она,
Моля его смиренно о прощенье:
— Не отвергай жены своей, Адам!
Свидетель — Бог: к тебе питаю в сердце
Глубокую любовь и уваженье,
Без умысла тебя я обманула,
Сама в обман введенная жестоко.
У ног твоих молю я, не лишай
Меня того, чем я живу: любви
И ласк твоих, советов и поддержки,
