Когда настало утро, Ева подробно пересказала Адаму свой тяжелый сонъ, который, хотя и огорчаетъ его, но онъ старается успокоитъ свою подругу. Обращаясь къ своимъ обыденнымъ дневнымъ работамъ, Адамъ и Ева въ преддверіи Рая поютъ свою утреннюю молитву. Господь посылаетъ къ нимъ Рафаила, который напоминаетъ имъ объ ихъ обѣтѣ передъ Господомъ и о томъ, что имъ дана свободная воля. Между прочимъ, Рафаилъ предупреждаетъ первыхъ людей о близости врага, о его происхожденіи и причинахъ его паденія. Рафаилъ опускается въ рай, къ нему навстрѣчу выходитъ Адамъ, приводитъ его въ свое жилище, предлагаетъ ему первосборные райскіе плоды, собранные Евой. Застольная бесѣда. Рафаилъ приводитъ въ исполненіе Божій приказъ, говоритъ Адаму о немъ самомъ и объ исконномъ врагѣ. По просьбѣ Адама, Рафаилъ подробно повѣствуетъ ему, кто этотъ непріятель, что его вызвало къ враждѣ, какъ онъ собралъ свои полчища и какъ возсталъ противъ Всемогущаго Бога, убѣдивъ возстать всѣхъ ангеловъ, кромѣ серафима Авдіила, который не повѣрилъ его словамъ и покинулъ его станъ.
ПРИБЛИЗИЛОСЬ сіяющее утро,
И алыми стопами на востокъ
Сошло оно, жемчужною росою
Осыпавъ землю. Тихо пробудился
Отъ сна Адамъ, былъ легокъ сонъ его:
Плескъ ручейковъ, напѣвы раннихъ пташекъ
И шумъ листовъ — Авроры опахало —
Его могли разсѣять незамѣтно.
И, подивясь, что Ева спитъ еще
Тревожнымъ сномъ, а ликъ ея пылаетъ
И разметались кудри въ безпорядкѣ,
Склонился онъ съ любовью надъ подругой.
Руки ея чуть слышно онъ коснулся
И молвилъ ей такъ нѣжно, какъ Зефиръ,
Повѣявшій на Флору:
— Пробудись,
Прекрасная подруга и жена,
Которую такъ долго ожидалъ я,
Послѣдній и цѣннѣйшій даръ Небесъ!
Проснись скорѣй, уже настало утро,
И лучшіе теряемъ мы часы,
Когда поля освѣжены росою
И пчелы сокъ душистый извлекаютъ,
Природа-же сіяетъ въ яркихъ краскахъ.
Отъ шепота Адама пробудясь,
Она глядитъ въ лицо ему съ испугомъ
И говоритъ, обвивъ его руками:
— О, счастіе мое и совершенство!
Въ тебѣ одномъ — покой души моей;
Отрадно мнѣ тебя и утро видѣть.
Сегодня въ ночь мнѣ снился странный сонъ,
Когда назвать возможно это сномъ.
Не ты, не день прошедшій иль грядущій
Мнѣ снилися, какъ ранѣе бывало —
Томилась я мучительнымъ соблазномъ,
Тревогою невѣдомой досель.
Казалось мнѣ, что нѣжно кто-то шепчетъ
Мнѣ на ухо, зовя меня съ собою.
Я думала, что это — голосъ твой.
Онъ говорилъ мнѣ: «Ева, отчего
«Ты спишь теперь въ прохладный часъ ночной,
«Когда своею пѣсней вдохновенной
«Безмолвье нарушаетъ соловей
«И дискъ луны сіяетъ полнымъ блескомъ,
«Мечтательную прелесть придавая
«Природѣ всей? Отверсты очи неба,
«Тебя оно желаетъ увидать,
«Тебя одну — Желанье всей природы.
«Твоя краса влечетъ неотразимо,
«И жаждетъ все тобою любоваться».
Я поднялась, я думала, что ты
Зовешь меня, но не было тебя,
И, въ поискахъ безплодныхъ и тревожныхъ,
Тропинками знакомыми пришла
Я къ дереву Познанія. Казалось
Оно еще прекраснѣе, чѣмъ днемъ.
У дерева стоялъ крылатый нѣкто,
Амврозіей благоухали кудри
Росистыя его, онъ былъ подобенъ
Тѣмъ ангеламъ, которыхъ видимъ здѣсь.
Онъ говорилъ: «Отягчено плодами
«Чудеснѣйшее древо! Неужели
«Ихъ сладости вкусить не пожелаетъ
«Ни Богъ, ни человѣкъ? Но развѣ можно
«Пренебрегать познаньемъ? Только зависть
«Такой запретъ могла постановить.
«ІІускай-же мнѣ кто хочетъ запрещаетъ
«Твоихъ плодовъ отвѣдать — не согласенъ
«Я долѣе ему повиноваться!»
Когда настало утро, Ева подробно пересказала Адаму свой тяжелый сон, который, хотя и огорчает его, но он старается успокоит свою подругу. Обращаясь к своим обыденным дневным работам, Адам и Ева в преддверии Рая поют свою утреннюю молитву. Господь посылает к ним Рафаила, который напоминает им об их обете перед Господом и о том, что им дана свободная воля. Между прочим, Рафаил предупреждает первых людей о близости врага, о его происхождении и причинах его падения. Рафаил опускается в рай, к нему навстречу выходит Адам, приводит его в свое жилище, предлагает ему первосборные райские плоды, собранные Евой. Застольная беседа. Рафаил приводит в исполнение Божий приказ, говорит Адаму о нём самом и об исконном враге. По просьбе Адама, Рафаил подробно повествует ему, кто этот неприятель, что его вызвало к вражде, как он собрал свои полчища и как восстал против Всемогущего Бога, убедив восстать всех ангелов, кроме серафима Авдиила, который не поверил его словам и покинул его стан.
ПРИБЛИЗИЛОСЬ сияющее утро,
И алыми стопами на восток
Сошло оно, жемчужною росою
Осыпав землю. Тихо пробудился
От сна Адам, был легок сон его:
Плеск ручейков, напевы ранних пташек
И шум листов — Авроры опахало —
Его могли рассеять незаметно.
И, подивясь, что Ева спит еще
Тревожным сном, а лик её пылает
И разметались кудри в беспорядке,
Склонился он с любовью над подругой.
Руки её чуть слышно он коснулся
И молвил ей так нежно, как Зефир,
Повеявший на Флору:
— Пробудись,
Прекрасная подруга и жена,
Которую так долго ожидал я,
Последний и ценнейший дар Небес!
Проснись скорей, уже настало утро,
И лучшие теряем мы часы,
Когда поля освежены росою
И пчелы сок душистый извлекают,
Природа же сияет в ярких красках.
От шепота Адама пробудясь,
Она глядит в лицо ему с испугом
И говорит, обвив его руками:
— О, счастье мое и совершенство!
В тебе одном — покой души моей;
Отрадно мне тебя и утро видеть.
Сегодня в ночь мне снился странный сон,
Когда назвать возможно это сном.
Не ты, не день прошедший иль грядущий
Мне снилися, как ранее бывало —
Томилась я мучительным соблазном,
Тревогою неведомой досель.
Казалось мне, что нежно кто-то шепчет
Мне на ухо, зовя меня с собою.
Я думала, что это — голос твой.
Он говорил мне: «Ева, отчего
«Ты спишь теперь в прохладный час ночной,
«Когда своею песней вдохновенной
«Безмолвье нарушает соловей
«И диск луны сияет полным блеском,
«Мечтательную прелесть придавая
«Природе всей? Отверсты очи неба,
«Тебя оно желает увидать,
«Тебя одну — Желанье всей природы.
«Твоя краса влечет неотразимо,
«И жаждет все тобою любоваться».
Я поднялась, я думала, что ты
Зовешь меня, но не было тебя,
И, в поисках бесплодных и тревожных,
Тропинками знакомыми пришла
Я к дереву Познания. Казалось
Оно еще прекраснее, чем днем.
У дерева стоял крылатый некто,
Амврозией благоухали кудри
Росистые его, он был подобен
Тем ангелам, которых видим здесь.
Он говорил: «Отягчено плодами
«Чудеснейшее древо! Неужели
«Их сладости вкусить не пожелает
«Ни Бог, ни человек? Но разве можно
«Пренебрегать познаньем? Только зависть
«Такой запрет могла постановить.
«Пускай же мне кто хочет запрещает
«Твоих плодов отведать — не согласен
«Я долее ему повиноваться!»
