— 305 гг-
шимъ и вдругъ встанѳтъ предо мною—это было бы ужасно!
Въ то время, когда я посѣтялъ амфитеатръ, тамъ разыгрывалась комедія. Въ срединѣ его была построена маленькая деревянная палатка, и въ ней представлялся итальян-скій фарсъ, и зрители сидѣли подъ открытымъ небомъ, частью на маленькихъ стульчикахъ, частью на высокихъ каменныхъ скамейкахъ стараго амфитеатра. Сидѣлъ тутъ и я, и смотрѣлъ на штуки и ссоры Бригеллы, Тарталіи, на томъ самомъ мѣстѣ, на которомъ сидѣлъ нѣкогда римля-нинъ и смотрѣлъ на своихъ гладіаторовъ и травлю звѣрей. Разстилавшееся надо мною небо, голубая хрустальная чаша, было такое же, какъ и въ то время. Постепенно темнѣло, звѣзды начинали мерцать на небѣ, Труфальдино смѣялся, Смеральдина плакала, наконецъ, явился Панталоне и соеди-нилъ ихъ руки. Публика зааплодировала и весело отправилась по домамъ.-Вся эта игра не стоила ни капли крови но за то была только игра. Игры римлянъ, напротивъ, со-всѣмъ не были игры, этихъ людей никогда не забавляло то, что дѣлалось только притворно, для этого имъ не доставало дѣтской безмятежности души, и насколько они были серьезны сами, настолько же и въ ихъ играхъ высказывалась самая кровавая, самая неподкрашенная серьезность. Они не были великіе люди, но благодаря своему положенію, бы.іи больше, чѣмъ остальныя дѣтц земли, потому что жили въ высокомъ Римѣ. Какъ только они сходили со своихъ семи холмовъ, *тотчасъ же становились маленькими. Отсюда та мелкость, которую мы открываемъ тамъ, гдѣ дѣйствуетъ ихъ частная жизнь. Геркуланъ и Помпея, эти палимпсесты природы, на которыхъ теперь снова откапывается древній каменный текстъ, показываютъ путешественнику римскую частную жизнь въ маленышхъ домишкахъ, съ крохотными комнатками, которыя представляютъ такую разительную противоположность съ колоссальными зданіями, служащими выраженіемъ общественной жизни, этими театрами, водопроводами, фонтанами, большими дорогами, мостами, развалины которыхъ вызываютъ до сихъ поръ наше изумленіе. Но въ томъ именно и дѣло: какъ грекъ великъ идеей искусства, еврей—идеей священнѣйшаго духа, такъ римляне велики идеей ихъ вѣчнаго Рима, велики всюду, гдѣ они въ во-одушевленномъ увлеченіи этой идеей сражались, писали и строили. Чѣмъ больше становился Римъ, тѣмъ больше расширялась эта идея. Отдѣльныя личности терялись въ ней, вели-кіе люди, еще продолжающіе выдаваться, подняты только
Сочиненій Генриха Гейне. Т. I. 20