— 383 —
по крайней вЛрѣ въ качествѣ поэта. И эти люди говорили въ особенности о его предупредительной, привѣтливостн къ болѣе молодымъ, относительно которыхъ онъ былъ о.тице-Твореніе скромности, ибо съ очаровательнѣйшимъ смире-ніемъ просилъ у нихъ иозволенія по временамъ заходить къ ннмъ въ комнату, а затЬмъ ирсстиралъ свою доброту таісъ далеко, что приходилъ чуть но каждый день далее въ томъ случаѣ, когда ему давали самымъ явствешшмъ образомъ замѣтить несносность его посѣщеній. Такіе разсказы до извѣстной степени трогали меня, хотя я находилъ весьма естественнымъ это отсутствіе личпаго одобронія. Напрасно жаловался часто графъ:
«... Ахъ, бѣлокурол юпостп твооГі, Плѣпптсльпый мой мальчшл*. пспріятсііъ Меланхолический товарищъ. Ну, такъ я Примусь шутить, пущусь охот.ю въ фарсы, Вмѣсто того, чтобъ услаждать себя, Какъ дѣлалъ я до этихъ поръ, слезами. И небо я решился умолять Послать миѣ въ даръ миі; чуждую веселость...»
Напрасно увѣрялъ бѣдный графъ, что онъ со врсмспомъ будетъ знаменигЬйшимъ поэтомъ, что ужъ теперь на его •челѣ уЫЬтривается ті.нь отъ лавроваго листа, что своихъ милыхъ отроковъ онъ также можетъ современемъ сдЬлать безсмертныхъ, посредствомъ непреходяіцихъ стихотвореній. Ахъ, именно эта знаменитость не была ни для кого пріятна н действительно, завидной нельзя ее назвать. Я помню еще, си какой сдержанной улыбкой смотрѣли на кандндатовъ въ •подобныя знаменитости нѣсколько веселыхъ друзей подъ мюнхенскими аркадами. Одинъ злодѣй-прорицатель увѣрялъ даже, что сквозь полы сюртука этого гоноши онъ усмотрѣлъ »гЬкь лавроваго листа. Что касается меня, любезный читаг тель, то я не такъ золъ, какъ ты думаешь. Я сожалѣю о -бѣдномъ графѣ въ то время, когда другіе осмѣнваготъ его. Я сомнѣваюсь, что онъ действительно отомстилъ ненавистному «обычаю», хотя онъ и высказываетъ въ своимъ пѣс-пяхъ томное желаніе предаться такой мести. Я больше вѣрю въ оскорбленія, насмѣшки п обидпые отказы, о которыхъ онъ самъ поетъ такъ трогательно. Я убѣжденъ, что относительно «обычая» онъ вообще велъ себя похвальнѣо, чѣмъ саііъ желалъ, и онъ, я думаю, можетъ, какъ гонералъ Тнлли, ель гордостью сказать о себѣ: «Я никогда не былъ пьянъ,
никогда не прикоспулсд къ женщипѣ и никогда но ноте-