— 489 — ^
ваго же разу замѣтилъ, что всегда, чуть только онъ начя-налъ говорить, наступала глубокая, почти боязливая тишина. Приведенное выше изображеніе его нимало не преувеличено. Фигура Брума, обыкновенная мужского роста, очень худощава; маленькая голова скудно покрыта черными волосами, плотно прилегающими къ вискамъ. Отъ этой прически блѣдпое, продолговатое лицо кажется еще сухощавѣе, мускулы его постоянно находятся въ судорожномъ, непріят-номъ движенін, и кто смотрнтъ на нихъ, тотъ читаетъ мысли оратора еще прежде; чѣмъ онѣ высказаны. Это обстоятельство вредить его остроумнымъ выходкамъ, потому что для остротъ и людей, просящихъ денегъ взаймы, выгодно, когда онѣ застигаютъ врасплохъ. Хотя его черное платье вплоть до покроя фрака совершенно джентльменно, но это одѣяньс дѣлаетъ егѳ похожіімъ на священника. Можетъ-быть, этому сходству способствуют еще болѣе его частое сгибаніе спины и точно къ чему-то прислушивающаяся, ироническая гибкость всего тѣла. Одинъ изъ моихъ друзей первый обратить мое вниманіе на присутствіе въ фигѵрѣ Брума этого «клерикальная характера, и это тонкое замѣчаніе подтверждается вышеириведеннымъ описаніемъ. Меня же прежде всего поразилъ въ немъ видъ «адвокатский», особенно потому, что онъ постоянно вытягиваетъ виередъ указательный наледъ и при этомъ самодовольно киваетъ наклоненною впередъ головою.
Изумнтельнѣе всего неутомимая дѣятельность этого человека. Свои парламентскія рѣчи онъ произносить послѣ того, каігь проведетъ часовъ восемь въ своихъ обыкновенныхъ ирофсссіональныхъ занятіяхъ — адвокатской практикѣ въ судахъ, или, можетъ-быть, послѣ того, какъ просидитъ половину ночи надъ сочиненіемъ статей для «ЕйіпЬигдЬ Ке-ѵіе\ѵ», или псправленіемъ законовъ о народномь образова-ніи и уголовныхъ. Первый трудъ—по народному образова-нію, конечно, принесетъ когда-нибудь прекрасные плоды. Второй — уголовное законодательство, которымъ Врумъ и Пиль занимаются теперь болѣе всего, моясетъ-быть, самое полезное и, тю крайней мѣрѣ, необходимѣйшее дѣло для Англіи, потому что уголовные законы Англін еще безчело-вѣчнѣе, чѣмъ ея олигархи. Началомъ своей знаменитости Брумъ обязанъ процессу королевы. Онъ сражался, какъ рыцарь за эту женщину, и, само собою разумѣется, что Георгь IV пикогда не забудетъ услугъ, оказанныхъ
Бру-момъ его милой женѣ. Потому-то, когда въ прошедиіемъ