— 583 —
нихъ рѣзкихъ крайностей, не было ни пьянаго шума, ни плебейской грубости, и оргія скорѣе происходила въ мы-сляхъ, чѣмъ въ дѣйствіяхъ. Немало безумныхъ словъ было произнесено въ &тихъ рѣчахъ, часть которыхъ впослѣдствіи появилась въ печати. Но дѣйствительное безуміе высказывалось здѣсь только шопотомъ. Берне разсказалъ мнѣ, что разъ, когда онъ разговаривалъ съ Зибенпфейферомъ, къ этому послѣднему подошелъ старый иоселянинъ и сказалъ нѣсколысо словъ на ухо, на что тотъ отрицательно пока-чалъ головой.—Изъ любопытства,—говорилъ мнѣ Бёрне:— я спросилъ Зибенифейфера, чего хотѣлъ отъ него иоселянинъ, и Зибенпфейферъ сознался мнѣ, что старикъ сказалъ ему: «Г. Зибенпфейферъ, если вы хотите сдѣлаться ко-ролемъ, мы вамъ устроимъ это дѣло».
— Я очень хорошо провелъ время въ Гамбахѣ, — продолжалъ Бёрне;—мы всѣ были тогда точно кровные друзья, пожимали другь другу руки, пили брудершафтъ, и я особенно помню одного старика, съ которымъ я цѣлый часъ илакалъ, самъ не зная о чемъ. Мы, нѣмцы, великолѣпный народъ и совсѣмъ не такъ непрактичны, какъ прежде. Въ Гамбахѣ стояла также все время пріятнѣйшая майская погода, точно молоко и розы, была тамъ и одна прелестная дѣвушка, хотЬвшая цѣловать мнѣ руки, точно старому капуцину; я не допустилъ до этого, и тогда отецъ и мать дѣвушки приказали ей поцѣловать меня въ губы и увѣряли меня, что она съ величайшимъ удовольствіемъ прочла всѣ мои сочиненія. Я очень хорошо провелъ время. Тутъ же у меня украли часы. Но и это мнѣ пріятно; это хорошо, это подаетъ мнѣ надежду. Потому что это значитъ, что и между нами есть мошенникн, "а вслѣдствіе этого намъ тѣмъ легче будетъ успѣть. Дернулъ чортъ проклятаго Монтескье увѣрить насъ, что добродѣтель есть главный принципъ республиканца, и я очень боялся, что наша партія будетъ состоять исключительно изъ честныхъ людей и поэтому ничего не добьется. Крайне необходимо, чтобы между нами, какъ и между нашим^и врагами, были мошенники. Я бы очень желалъ узнать, кто именно изъ патріотовъ укралъ у меня въ Гамбахѣ часы: какъ только мы стали бы во главѣ пра-вленія, я поручилъ бы ему полицію и дипломатію. Но я найду средство отыскать этого вора. Именно, я объявлю въ «Гамбургскомъ Корреспондент!*», что доставившій мои часы получить въ награду сто луидоровъ. Часы стоятъ этой суммы
уже какъ рѣдкость—это первые часы, украденные нѣмеи-