— 101 —
рячечной нетерііѣливости фраицузовъ едва понятно, какъ они могутъ выносить эту неизвѣстность. Рѣшенія, рѣшенія во что бы то ни стало! кричитъ весь народъ, считающій свою честь оскорбленного. Дѣйствительное ли это оскорбле-ніе, или только мнимое, я не могу рѣшить; во всякомъ случаѣ, заявленія англичанъ и русскихъ, что они заботятся только о сохраненіи мира, отзываются большою ироніею, потому что въ то же самое время громъ пушекъ въ Бей-рутѣ утверждаетъ противное. Больше всего негодуетъ народъ на то, что въ Бейрутѣ, главнымъ образомъ, стрѣляли въ трехцвѣтнсе знамя. французскаго консула. Но третьяго дня въ Большой Оперѣ партеръ сталь требовать, чтобы оркестръ заигралъ Марсельезу; когда же Одинъ полицейский комиссаръ воспротивился этому требованію, публика запѣла безъ аккомпанемента, но съ такіщъ бурнымъ негодованіемъ, что слова останавливались въ горлѣ поющихъ и съревомъ вырывались оттуда совершенно непонятными. Или, можетъ-быть, французы забыли слова этой страшной пѣсни и поднять только старую мелодію? Полицейскій комиссаръ, вы-шедшій на сцзну для увѣщанія публики, пробормоталъ съ • многочисленными поклонами, что оркестръ не можетъ играть Марселье.зу, ибо этой пьесы нѣтъ на афишѣ. Голосъ изъ партера возразилъ ему: «это ничего нѳ значить; вѣдь и васъ тоже нѣтъ на афищѣ». На сегодня полицейскій префекть позволллъ всѣмъ театрамъ играть марсельскій гимнъ, и я считаю это обстоятельство не лишеннымъ важности. Въ немъ я. вижу симптомъ, которому вѣрю больше, чѣмъ всѣмъ воинственнымъ декламаціямъ министерскихъ газетъ. Дѣй-ствительно, эти послѣднія уже нѣсколько дней такъ сильно дуютъ въ трубы Беллоны, что на войну всѣ, повидимому, смотрятъ, какъ на нѣчто неизбѣжное. Самыми миролюбивыми изъ министровъ оказались военный и морской; са-мымъ воинственнымъ быль министра народнаго просвѣще-нія, энергическій человѣкъ, который со времени своего всту-пленія въ должность пріобрѣлъ уваженіе даже своихъ вра-говъ и теперь выказываетъ столько же дѣятельности, сколько воодушевленія, но, конечно, о военныхъ силахъ Франціи не можетъ судить такъ хорошо, какъ министры военный п морской. Тьеръ руководить всѣми, и дѣііствительно, онъ человѣкъ національности. Эта послѣдняя—большой рычагъ въ его рукахъ, и у Наполеона научился онъ, что ею можно возбуждать французовъ еще гораздо сильнѣе, чѣмъ идеями.
Но _несмотря на свой націонализмъ, Франція все-таки