— 520 —.
себя, съ. женами, и дѣтьми, и всѣми лавками, опасности быть разстрѣлянными съ четырнадцати высотъ. При томъ же, по ихъ мнѣнію, Франція за нятьдесятъ лѣтъ давно привыкла къ всевозможнымъ революціямъ, она научилась, что противъ малеиькихъ возмуіценій слѣдуетъ возставать для того, чтобы спокойствіе могло быть тотчасъ же снова водворено, а болынимъ возстаніямъ подчиняться, тоже для того, чтобы спокойствіе могло быть тотчасъ же возстано-влено. И чужеземцы—разсуждаютъ они—богатые чужеземцы, ' тратящіе въ Парижѣ столько денегъ, могутъ теперь убѣ-диться, что революція не опасна для спокойнаго зрителя, что она совершается въ болыномъ порядкѣ, даже съ большою вѣлиивостыо, такъ что для иностранца зрѣиище рево-1* люціи въ Парижѣ должно составлять даже особое увеселеніе. Если же окружатъ Парижъ іегіз йёіасЬёз, то боязнь уви-дѣть себя въ одно ирекраспое утро разстрѣлянными про-гонитъ изъ Парижа иностранцевъ, ировинціаловъ, и не только чужихъ, но и многихъ туземныхъ гепііегз; вслѣд-ствіе этого упадегъ торговля сахаромъ, перцомъ и помадою и цѣна на квартиры; однішъ словомъ, торговля и промышленность погибнуть. Вслѣдствіс такихъ соображеній, эти ёрісіеі8, дрожащіе такимъ образомъ за доходъ со своихъ домовъ, за кліентовъ своихъ лавокъ и за жизнь свою собственную и свшіхъ еемействъ, являются противниками проекта, долженствующаго превратить Парижъ въ крѣпость, отнять у него прежнюю веселость и беззаботность. Другіе, хотя принадлежащее къ іизіе шіііеи, но при этомъ не отрекшіеся отъ либеральныхъ принциповъ революціи и до сихъ поръ любящіе эти принципы еще больше, чѣмъ Людовика Филиппа, хотятъ, чтобы буржуазная монархія была защищена больше учрежденіями, чѣмъ постройками, которыя слишкомъ напомннаютъ феодальное время, когда властитель крѣиости могъ управлять городомъ по своему произволу. Людовикъ Филиппъ—говорятъ они—остается еще покамѣстъ вѣрнымъ охранителемъ гражданской свободы и равенства, купленных!, кровыо столышхъ людей; но онъ все-таки че-, ловѣкъ, а въ человѣкѣ всегда живетъ тайное^ стремленіе къ неограниченному господству. Владѣя ібіЧз йеіасііёз, онъ могъ бы самовольно удовлетворять всякой своей прихоти; онъ сдѣлался бы иосредствомъ ихъ гораздо неограниченнее всѣхъ королей, предшествовавшихъ революціи; эти послѣд-ніе имѣли праео сажать въ Бастилію только отд'Ьльныхъ
недовольиыхъ, а Людовикъ Филипггь окрулшлъ бы Басти-