— 108 --
на десять процентовъ; потому что въ такомъ случаѣ можно было бы опасаться, что онъ постарается примириться съ ііебомъ и отречется и отъ Людовика Филиппа, и отъ всего Л'изЪе-тШеи, и принесетъ ихъ въ жертву, и поставить на карту драгоцѣнное спокойствіе, которымъ наслаждаемся мы теперь. Ни быть и ни не быть, а спокойствіе или смута— вотъ великій вопросъ биржи. Отъ него зависитъ и дисконтъ. Въ безпокойное время деньги боязливы, прячутся въ сундуки богатыхъ, какъ въ крѣпость, и не выходятъ оттуда— дисконтъ подымается. Въ спокойное время деньги становятся опять беззаботны, предлагаютъ себя дешево, показываются открыто, и очень нетребовательны — дисконтъ •стоить низко. Какой-нибудь старый луидоръ умнѣе чело-вѣка и лучше всѣхъ знаеть, будетъ ли война, или миръ. Можетъ-быть, благодаря этимъ сношеніямъ съ деньгами и биржевики также пріобрѣли нѣчто въ родѣ политическая) инстинкта, и, между тѣмъ, какъ въ послѣднее время глубо-чайшіе мыслители ожидали только войны, они оставались совершенно спокойными и вѣрили въ сохраненіе мира. Если кого-нибудь изъ нихъ спрашивали, какія онъ имѣетъ на это основанія, то онъ, какъ сэръ Джонъ, не приводилъ пикакихъ, а только все повторялъ: «это моя идея».
Въ этой идеѣ биржа очень укрѣпилась съ тѣхъ поръ, и даже смерть Перье не могла навести ее на другую идею. Правда, она была уже давно подготовлена къ этому событію, и къ тому же всѣ воображаютъ, что его система мира пере-живетъ его и будетъ стоять твердо/благодаря волѣ короля. Но это полнѣйшеѳ равнодушіе при извѣстіи о смерти Пѳрье непріятно поразило меня. Ужъ ради приличія биржа должна была бы по крайней мѣрѣ хоть маленькимъ пониженіемъ курса выразить свою печаль. Но нѣтъ, даже и на одну восьмую процента, одну восьмую траурнаго процента не упали государственный бумаги послѣ смерти Казимира Перье, великаго банкира-министра!
На похоронахъ Перье, какъ и при извѣстіи о его смерти, проявилось самое холодное равнодушіе. Это было зрѣлище, какъ и всякое другое, погода была очень хорошая, и сотни тысячъ людей были на ногахъ, чтобы посмотрѣть на похоронную процессію, длинно и равнодушно тянувшуюся по бульварамъ къ Пэръ-Лашезу. На многихъ лицахъ улыбка, на другихъ самое равнодушное будничное выраженіе, на большей части одна скука. Безчисленное множество
воен-пыхъ, чтб было едва ли умЬстно относительно мирнаго героя