— 145 — .
что--въ немъ не -было такого воодушевленія, какъ въ Руссо; онъ былъ только немного умнѣе и ловче. Безпомощность всегда ищетъ убѣжищѳ въ стоицизмѣ и лаконически него-дуегь при видѣ чужой ловкости. Альфьери дѣлаетъ Вольтеру упрекъ, что онъ, какъ философъ, писалъ противъ знати, а какъ камергеръ, несъ передъ ней свѣтильникъ. Мрачный пьежштецъ не замѣчалъ, что Вольтеръ, такъ услужливо несшій свѣтильникъ предъ великими міра, въ то же время освѣщалъ ихъ наготу. Я, однако, вовсе не хочу снимать съ Вольтера упрекъ въ лести; онъ и большинство француз-скихъ ученыхъ ползали, какъ маленькія собачонки, у ногъ знати, и лизали ея золотыя шпоры, и улыбались, когда царапали себѣ о нихъ языкъ, и позволяли топтать себя ногами. Но когда маленькихъ собачонокъ топчутъ ногами, то имъ бываетъ такъ же больно, какъ и болыпимъ собакамъ. Тайная ненависть французскихъ ученыхъ къ знати должна была быть тѣмъ ужаснѣе, что Сверхъ достававшихся имъ по временамъ пинковъ ногой, они получали отъ нихъ и много дѣйствительныхъ благодѣяній. Гара разсказываетъ о ІПамфорѣ, что когда въ началѣ революціи стали собирать деньги на какое-то революціонноё дѣло, онъ вытащилъ изъ старой кожаной сумки тысячу талеровъ, сбереженіе цѣлой трудовой жизни, и радостно отдалъ ихъ. А ПІамфоръ былъ скупъ и всегда пользовался покровительствомъ знати.
Но еще болѣе, чѣмъ люди науки, способствовали иаденію стараго режима люди промысла. Если первые, ученые, думали, что вмѣсто прежняго порядка начнется царство умственныхъ дарованій, то послѣдніе, люди промысла, думали, что, явдяясь фактически самой могущественной и самой дѣятельной частью народа, они имѣютъ право на то, чтобы и закономъ было признана ихъ высокое значеніе, а вмѣстѣ съ тѣмъ, разумѣется, право и на полное гражданское уравнение въ правахъ и на участіе въ государственныхъ дѣлахъ. И дѣйствительно, какъ прежнія учрежденія покоились на старомъ военномъ строѣ и на вѣрѣ въ католицизмъ, утра-тившихъ уже всякую жизненность, такъ теперь необходимо было построить общество на двухъ новыхъ силахъ, заключавших^ въ себѣ именно самый богатый источникъ жизни. Духовенство, отставшее въ умственномъ огношеніи со времени изобрѣтенія книгопечатанія, и дворянство, уничтоженное изобрѣтеніемъ пороха, должны были бы понять теперь, что власть, которою они пользовались въ продолженіе тысячи лѣтъ, ускользаетъ изъ ихъ гордыхъ, но слабыхъ рукъ
Сочиненій Генриха Геіше. Т. IV. до