— 151.—
она проходила мимо отряда Друзей Народа, нѣкоторыѳ изъ этихъ исслѣднихъ закричали: «Ѵіѵе 1а гёриЫідие!» Какой-то полицейскій сержантъ вздумалъ-было вмѣшаться; не на него набросились, сломали егр шпагу, и началась отвратительная свалка; лишь съ трудомъ удалось усмирить ее. Однако, зрѣлнщс такой сумятицы, приведшей въ движеніе нѣсколько сотенъ тысячъ человѣкъ, было, все-таки, достаточно замечательно и знаменательно. Въ Тюильри увѣряли, что герцогиня Беррійская арестована въ Нантѣ. Если это правда, то Людовикъ Филиппъ окажехся въ большомъ затрудненіи, такъ какъ онъ не можетъ предать суду племянницу королевы, слыша горькія жалобы этой послѣднее а между тѣмъ, долженъ отклонить отъ себя подозрѣніе, будто онъ состоитъ въ дружественпыхъ отношеніяхъ со своими родственниками въ Голирудѣ. О маршалѣ Бурмонѣ увѣряютъ положительно, что его поймали. Если его прс-дадутъ военному суду, онъ умретъ, какъ Ней, только съ меньшей славой, и оставить послѣ себя меньше сожалѣнію
Парпжъ, 6-го іюня.
Не знаю, упомянульли я въ моемъ вчерашнемъ письмѣ, что на вечеръ было назначено возстаніе. Когда похоронная процессія Ламарка проходила по бульварамъ, и произошла. свалка около театра Ѵагіе(ёз, то ул<е можно было ожидать педобраго. Которая изъ сторонъ виновата въ томъ, что страсти вспыхнули такъ ужасно, это трудно выяснить. Самые нротиворѣчивые слухи ходятъ еще до сихъ поръ относительно начала враждебныхъ дѣйствій, событій этой ночи и вообще всего положенія вещей. Я упомяну здѣсь только объ . одномъ случаѣ, который мнѣ подтвердили съ разныхь сторонъ и самымъ достовѣрнымъ образомь. Когда Лафайетъ, присутствіе котораго на похоронахъ возбулдало всеобщій энтузіазмъ, окончилъ свою надгробную рѣчь на площади близъ Аустерлицкаго моста., гдѣ происходило поминальное торжество, то ему надѣли на голову вѣнокъ изъ иммортелей. Въ то же время надѣли красный фригійскій колпакъ на красное знамя, .обращавшее на себя уже раньше общее вниманіе, а Одинъ воспитанникъ политехнической школы вскарабкался на плечи своихъ сосѣдей, взмахнулъ своей, сверкающей шпагой надъ этой красной шапкой и воскліщнулъ: «Ѵіѵе 1а ИЬегІё!» а но другой версіи: «Ѵіѵе
1а гёриЪ^ие!» Тогда Лафайетъ надѣлъ, будто бы, свой