ГАМБУРГЪ.
Парижъ, 20-го мая 1842 г.
Въ настоящую минуту большинство народовъ старается разрабатывать или, вѣрнѣе, эксплуатировать свое національ-ное чувство, чтобы достигнуть внутренняго единства, цен-трализаціи своихъ силъ, и такимъ путемъ окрѣинуть также извнѣ, относительно угрожающихъ имъ сосѣдей. Это такъ, но національное чувство есть только средство къ достиже-нію цѣли, оно погаснетъ, какъ скоро она будетъ достигнута, и для него не предстоишь такого великаго будущаго, какъ для того космополитическаго сознанія, которое было провозглашаемо благороднейшими умами восемнадцатаго столѣтія и рано или поздно—но уже навсегда—непремѣнно достигнетъ господства. Какъ глубоко пустилъ этотъ космо-политизмъ корни въ сердцѣ французовъ, это обнаружилось очень явственно по случаю гамбургскаго пожара. Иартія человѣчестка торжествовала тутъ великую побѣду. Невозможно и представить себѣ, какое сильное состраданіе охватило здѣсь всѣ классы народа, когда они услышали о не-счастіи, постигнувшемъ отдаленный нѣмецкій городъ, географическое положеніе котораго извѣстно, можетъ-быть, только очень номногимъ. Да, при такихъ обстоятельствахъ становится ясно, что народы земли связаны между собою тѣснѣе, чѣмъ думаютъ или желаютъ въ тѣхъ или другихъ мѣстахъ, и что при всемъ различіи ингересовъ пламенная братская любовь все-таки можетъ загорѣться въ Европѣ, когда придегь надлежащій часъ. Но если пзвѣстіе объ этомъ страшномъ пожарѣ могло вызвать трогательнѣйшее сожалѣніе во французахъ, которые какъ разъ въ это время
пережили у себя дома ужасное бѣдствіе, то въ еще болѣе