— 395 —
Въ гамбургской еврейской свалкѣ (въ сентябрѣ 1830 г.) характеристично то обстоятельство, что революционеры сперва окончили свои дневныя дѣла, а потомъ принялись за вечернюю революцію.
Во время этой рѣзни я былъ въ звѣринцѣ фанъ-Акена. Спокойнѣе всѣхъ держалъ себя левъ, полный величаваго негодованія; обезьяны радовались; змѣи извивались кольцами; гіена алчно металась во всѣ стороны; бѣлый медвѣдь комфортно улегся и выжидалъ; хамелеонъ ежеминутно мѣ-нялъ свои цвѣта, красный, голубой, бѣлый, и сдѣлался на-конецъ даже трехцвѣтнымъ. Звѣри смотрѣли и вели себя разумными людьми, въ противоположность людямъ, бѣсно-вавшимся по-звѣриному.
Одинъ еврей сказалъ другому: «Я былъ слишкомъ слабъ». Эти слова можно рекомендовать какъ эпиграфъ къ исторіи еврейства.
Одна изъ Фринъ, стоявшая у городскихъ воротъ, сказала: «Если сегодня оскорбляютъ евреевъ, то завтра придетъ очередь сената, а наконецъ и наша». О, переулочная Кассандра, какъ скоро исполнились твои слова!
Будьте или вполнѣ толерантны, или лишены всякой терпимости, идите или добрымъ иутемъ, или злымъ; а стоять въ нерешительности на перекресткѣ у нѣсколькихъ дорога,—на это вы слишкомъ слабы. На такое дѣло и у Геркулеса не хватило силы, и онъ увидѣлъ себя въ необходимости поскорѣе избрать ту или другую дорогу.
Когда еврей хорошій человѣкъ, онъ лучше христіанина; когда дурной—хуже.
Свидѣтельство о крещеніи служить входнымъ билетомъ въ европейскую культуру.
Я люблю ихъ (евреевъ) лично,
і>. Принадлежи я къ тому племени, изъ котораго вы-шелъ нашъ Спаситель, я скорѣе гордился бы этимъ, чѣмъ стыдился.
А. Я тоже. Но изъ этого же племени вышло и столько