— 55 —
Само того не сознавая, французское дворянство мстило ко-ролямъ за прежнее свое угнетеніе тѣмъ, что теперь увлекло ихъ на путь разслабляющаго разврата и своей лестью довело ихъ почти до идіотизма. Правда, и оно само, обезси-ленное и расшатанное умственно должно было погибнуть вмѣстѣ съ прежней монархіей; 10-е августа -застало въ Тюильри только старчески отжившихъ людей съ тоненькими салонными шпагами въ рукахъ, и среди нихъ не нашлось даже ни одного мужчины, который оказалъ бы мужественное и сильное сопротивленіе—это сдѣлала женщина; но и этой послѣдней дамѣ французскаго рыцарства, послѣд-ней представительнйцѣ умирающаго стараго режима, и ей не суждено было сойти въ могилу съ этимъ прегіраснымъ юношескимъ обликомъ, и въ одну ночь бѣлокурые локоны прекрасной Антуанетты сдѣлались бѣлыми, какъ снѣгъ.
Иначе повело себя англійское дворянство. Оно сохранило свою силу; оно коренится въ народѣ, здоровой почвѣ, воспринимающей въ свое лоно младшихъ сыновей ЫоЪіШу, какъ благородныхъ отпрысковъ, и черезъ нихъ, черезъ эту депігу въ собственномъ смыслѣ сохраняющей связь съ са-мимъ дворянствомъ, КоЬіІііу. При этомъ англійское дворянство полно патріотизма; оно было до сихъ поръ истин-нымъ и непритворно ревностнымъ представителемъ старой Англіи, и эти лорды, стоющіе такъ дорого, умѣли, въ свою очередь, когда было нужно, приносить жертвы отечеству. Правда, они надменны, еще надменнѣе, чѣмъ дворянство на материкѣ, которое выставляетъ свое высокомѣріе на по-казъ и старается нарушено отличаться отъ народа платьемъ, ленточками, сквернымъ французскимъ языкомъ, гербами, звѣздами и тому подобными игрушками; англійское дворянство слишкомъ нрезираетъ буржуазію, чтобы стараться импонировать ей внѣшними знаками отличія, и открыто носить пестрыя эмблемы власти; напротивъ, англійскіе аристократы, какъ какіе-нибудь боги, желающіе сохранить инкогнито, одѣваются скромно, какъ простые граждане, и вслѣдствіе этого проходятъ незамѣченными на улищхъ, раутахъ и въ театрахъ Лондона; въ свои феодальный украшенія и прочую парадную мишуру они облекаются только во время придворныхъ празднествъ и традиціонныхъ придворныхъ церемоній. Вотъ почему народъ уважаетъ ихъ болѣе, чѣмъ наншхъ континентальныхъ боговъ, которые со всѣми своими аттрибутами такъ хорошо извѣстны всѣмъ и каждому.
Однажды въ Лондонѣ, на Ватерлооскомъ мосту, я слышалъ,