— 84 --
однажды утромъ, высунувъ голову въ окно, увидѣли, что государственное зданіе рухнуло, а вмѣстѣ съ нимъ и всѣ ихъ учебники, и когда, несмотря на ночные колпаки, до слуха ихъ достигли звуки марсельскаго гимна. То обстоятельство, что трехцвѣтный флагъ развѣвался въ 1830 г. въ теченіе нѣсколькихъ дней на башняхъ Геттингена, было конечно школьнической выходкой, которую всемірная исторія дозволила себѣ относительно высокоученаго филистерства Оеог&іа Аи^изіа. Въ наше черезчуръ серьезное время нужны иногда такія забавный явленія.
Вотъ что я хотѣлъ сказать въ видѣ предисловія къ статьѣ, посвящаемой разъясненію прошлаго. Въ эту минуту настоящее важнѣе, и тема, которую оно предлагаетъ мнѣ на обсужденіе, такого рода, что отъ нея вообще зависите всякое дальнѣйшее писаніе.
(Отрывокъ статьи, о которой я здѣсь говорю, я помѣщу въ приложены. Въ одной изъ слѣ-дующихъ книгъ появится остальная ея часть, написанная позднѣе. Я не могъ спокойно отдаться этой работѣ, особенно мѣшали мнѣ ужасные крики моего сосѣд^, умиравшаго отъ холеры. Вообще я долженъ замѣтить, что тогдашнія обстоятельства дурно отразились и на послѣдую-щихъ странидахъ; правда, я не помню, чтобы я ощущалъ отъ этого малѣйшую тревогу, но все-таки весьма непріятно, если слышишь постоянно явственный лязгъ косы смерти. Это ощущеніе, испытанное нестолько нравственно, сколько физически, и отъ котораго никакъ нельзя отдѣ-латься, заставило бы меня такъ лее, какъ и дру-гихъ иностранцевъ, уѣхать отсюда, если бы не лежалъ здѣсь больнымъ мой лучшій другъ. Я упоминаю объ этомъ для того, чтобы мое рѣ-шеніе остаться въ Парижѣ не сочли за хвастливую храбрость. Только дураку могло доставить удовольствіе идти наперекоръ холерѣ. Это было время террора, несравненно болѣе страшнаго, чѣмъ ирежній, потому что казни производились съ необычайной быстротой и таинственностью. Точно какой-то замаскированный палачъ ходилъ по Парижу съ невидимой риіНоііпе атЬиІапІе. «Всѣхъ насъ, одного за другимъ, засунутъ въ
мѣшокъ!»—говорилъ каждое утро со вздохомъ