— 309 —
Онъ кувыркается, словно Нашъ гимнастъ великій Масманъ.
По туземному воспитанъ, Любить онъ лишь рѣчь родную, Не учился онъ жаргону Древнихъ грековъ и латинянъ.
Воленъ, свѣжъ, и бодръ и весель, Никакихъ онъ мылъ не терпитъ, Этой роскоши новѣйшѳй, Какъ гимнастъ великіб Масманъ.
Онъ особо геніаленъ, Поднимаясь по деревьямъ, Изъ глубокаго ущелья Вдоль отвѣснаго утеса
До площадки скалъ широкой, Гдѣ подъ вечеръ, всей семьею, Окруживъ отца, ребята Съ нимъ ведутъ въ тиши бесѣду.
Говорятъ старикъ охотно, Чтб онъ пережи.ть на свѣтѣ, Сколько видѣлъ селъ и люда, Сколько горя претерпѣлъ онъ,
Въ этомъ схожій съ Одиссеемъ, Съ тѣмъ различіемъ, однако, Что скитался онъ съ супругой, Съ черно-бурой Пенелопой.
Атта Тролль имъ повѣствуетъ Объ успѣхѣ колоссальность, Что ішѣлъ онъ за искусство Танцовать у человѣка.
Увѣряетъ онъ: съ восторгомъ Старъ и младъ ему дивились, Какъ плясалъ онъ тамъ на рынкахъ Подъ пріятный звукъ волынки.
Больше всѣхъ плѣнялись дамы (Дамы—тонкій вѣдь цѣнитель), И, умильно строя глазки, Аплодировали шумшк
О, тщеславіе артиста!
Ухмыляясь, мыслить старецъ