— 120 —
вергнуть ни одного изъ этихъ доводовъ, а такъ какъ послѣдніе, казалось, вполнѣ отвѣчали настроенію всего общества, то я очутился въ затрудни-тельномъ положеніи.—«Другъ мой,—рѣшился я, наконецъ, сказать,—я не оспариваю вашихъ правъ, но только прошу о небольшомъ вниманіи къ чувствамъ другихъ». — «ІІюди не должны имѣть чувствъ, которыя не являются обычными и ^мѣстными,—отвѣтилъ онъ мнѣ;—если же они ихъ все-таки имѣютъ, то они должны отправляться туда, гдѣ ихъ чувства— обычны и умѣстны,—вотъ и все». Отвѣтъ этотъ показался мнѣ не лишен-нымъ философской силы; та же самая мысль уже давно смутно рисовалась въ моемъ умѣ. Но помимо всего, развѣ я не индивидуалистъ? — «Вы правы, другъ мой,—сказалъ я,—и потому позвольте пожелать вамъ доб-раго утра и отправиться куда-нибудь въ другое мѣсто».— «Прощайте»,— отвѣтилъ фермеръ, протягивая мнѣ руку.—«Поздравляю васъ съ освобож-деніемъ»—прибавилъ господинъ, возившійся съ зубочисткой.
Когда я выскочилъ изъ гостиницы, нисколько, однако, не упавъ ду-хомъ, по дорогѣ мчалась кошка, преслѣдуемая собакой, которую въ свою, очередь науськивали два краснощекихъ мальчика.—«Прекратите эту игру,— вскричалъ я;—что вамъ сдѣлала бѣдная кошечка?»—Мальчишки остановились, но по веселымъ огонькамъ ихъ глазенокъ я ясно видѣлъ, что они намѣреваются сейчасъ же начать вновь свой спортъ, какъ только старый дядя имъ перестанетъ мѣшать. Инцидентъ этотъ не былъ оставленъ безъ вниманія блѣднымъ человѣкомъ, въ длинномъ черномъ пальто и съ пре-краснымъ лицомъ.—«Ваше вмѣшательство совершенно безполезно,— сказалъ онъ;—въ природѣ собакъ—гнаться за кошками, также какъ въ при-родѣ мальчишекъ — науськивать собакъ. Мы всѣ родились въ грѣхѣ, а дѣти въ гнѣвѣ. Во мнѣ была заложена любовь къ охотѣ на кошекъ еще до того, какъ я родился. Вы должны воспитывать, сэръ, воспитывать раньше, чѣмъ сумѣете приняться за реформы. Запомните мои слова, сэръ: департамент народнаго просвѣщенія есть ступень къ небесамъ идеала». — «Департамент народнаго просвѣщенія!— воскликнулъ я,—надѣюсь, вы не хотите этимъ сказать, что одобряете государственное воспитаніе. Осмѣлюсь васъ спросить, неужели вы одобряете и государственную религію, и государственную церковь?» Мнѣ казалось, что этимъ вопросомъ я поставлю своего собесѣдника въ тупикъ, но я обманулся въ своихъ ожиданіяхъ.— «Это двѣ совершенно различныя вещи», — отвѣтылъ пасторъ-диссидентъ (да, нельзя больше сомнѣваться въ томъ, кто былъ мой собесѣдникъ; — господствующая церковь—это ядовитое дерево, отравляющее весь лѣсъ и посаженное лживой аристократіей. Департаментъ же народнаго иросвѣще-нія основэнъ народомъ». — «Разъ дерево посажено, я не могу придавать большого знэченія тому, кто его посадилъ»,—заявилъ я рѣшительнымъ то-номъ, —но, отвлекаясь отъ этой метафоры, центръ вопроса заключается въ томъ, должна ли одна часть населенія диктовать другой, во что она должна вѣрить, чему должна учиться, что должна дѣлать. Причехмъ я совершенно не касаюсь вопроса, является ли диктующая часть меныпинствомъ или болыпинствомъ, такъ какъ принципъ и въ томъ и въ другомъ случаѣ
Одинъ и тотъ же—деспотизмъ».—Служитель бога оторопѣлъ. — «Какъ!» —