— 150 —
Я не отдавалъ нѣкоторое время вышеприведенной статьи въ печать, такъ какъ подготовленіе отвѣта заставило меня отсрочить ея выходъ въ свѣтъ. Но я тѣмъ легче примирился съ этой отсрочкой въ нѣсколько недѣль, что ея авторъ самъ засвидѣтельствовалъ своевременность ея появленія, отложивъ на нѣсколько мѣсяцевъ ея написаніе. Къ тому же, «произвольное отстраненіе», на которое онъ жалуется и которое вызвало его статью, имѣло мѣсто въ августѣ прошлаго года; его же защитительный протестъ появляется только въ фе-вралѣ. Ясно, слѣдовательно, что протестъ этотъ не очень прелыцалъ бы своею свѣжестью, если бы появился въ ян-варѣ. Но принципы никогда не старѣются, и въ ихъ освѣ-щеніи слова мистера Эппльтона столь же умны или глупы въ настоящее время, какими они были раньше или какими будутъ впредь.
Строго говоря, всѣ добровольные поступки произвольны, такъ какъ они совершаются, какъ отправленіе воли. Въ этомъ смыслѣ и «отстраненіе» мистера Эппльтона было, конечно, произвольнымъ поступкомъ. Но оно не было произ-вольнымъ въ какомъ-либо предосудительномъ смыслѣ,иуже ни въ какомъ отношеніи оно не было деспотическимъ. Мистеръ Эппльтонъ заявилъ, что главная цѣль, ради которой я и онъ такъ долго сотрудничали вмѣстѣ, сдѣлалась для него цѣлью второстепенной и относительно тривіальной. Это должно было сдѣлать для него очевиднымъ, какъ было очевидно для меня и чуть-ли не для всѣхъ, что наша кооперація не можетъ быть въ будущемъ тѣмъ, чѣмъ она была. Послѣ такого за-явленія мой поступокъ подразумѣвался самъ собою. Онъ не былъ деспотическимъ, а былъ почти вынужденнымъ. Мистеръ Эппльтонъ самъ отстранилъ себя; я же только зареги-стрировалъ фактъ.
Я цѣню тотъ духъ снисходительности и самоуниженія, которыя позволилъ, наконецъ, мистеру Эппльтону не только продолжать свой споръ съ такимъ недостойнымъ противни-комъ, какъ я, но и поставить себярядомъ съ той низшей расой суіцествъ, которыя пишутъ для ЫЪегіу не-передовыя статьи. Я даже нѣсколько соревную ему въ этомъ приниженіи своей
личности, соглашаясь на то, чтобы онъ заполнилъ мою га-