томъ, что когда на шею человѣка натянута глухая петля то у кого явится рѣшимость обвинять его въ томъ, что онъ продѣлъ въ нее руку, чтобы спастись отъ удушенія, если ему счастливо удастся подкупить исполнителя приговора?
Слыхали-ли читатели о примѣрахъ такого рода, когда молодыя еврейскія дѣвушки, пріѣхавшія держать экзаменъ въ петербургское учебное заведеніе, не имѣя права жительства въ столицѣ до поступленія въ это заведеніе, должны были проводить ночи на скамейкѣ въ Александровскомъ паркѣ, охраняемыя своими родственниками, или всю ночь разгуливать по улицамъ? Кто осмѣлится обвинить такую дѣвушку или ея близкихъ, ея знакомыхъ въ томъ, что они подкупили полицію, чтобы дать ей возможность проспать непрописанною нѣсколько ночей въ домѣ, на кровати? Кто осмѣлится обвинить еврея, имѣющаго на основаніи своего диплома право жительства за предѣлами черты осѣдлости, когда онъ, чтобы дать своему старому отцу или старухѣ-матери возможность проживать тамъ, гдѣ они всегда и раньше жили, подкупаетъ полицію, чтобы она фиктивно прописала его родителей, какъ-бы живущими при немъ, хотя-бы въ дѣйствительности онъ проживалъ въ другомъ городѣ?
Вѣдь ясно, что тутъ виноваты не они, не евреи, борющіеся съ несправедливымъ и жестокимъ закономъ, а виноватъ самъ законъ, требующій отъ нихъ невозможнаго, грубо ломающій жизнь, не обращая вниманіе на самыя естественныя потребности, на самыя святыя человѣческія чувства. Полицейскій чинъ, давъ подкупить себя, въ приведенныхъ мною случаяхъ, Стоитъ неизмѣримо ближе къ жизни, чѣмъ законъ, и гораздо гуманнѣе его: онъ видитъ, что и дѣвушки, о которыхъ я говорилъ, и старики нуждаются въ обходѣ закона, что прямо безчеловѣчно примѣнять его къ нимъ во всей строгости и безъ всякихъ видимыхъ причинъ, а тутъ еще даютъ за это деньги, «благодарность», взятку. Положительно можно сказать, что взятка является если не болѣе нравственнымъ, то навѣрное болѣе гуманнымъ, болѣе «христіанскимъ» дѣломъ, чѣмъ строгое исполненіе служебнаго долга.
