Эта страница не была вычитана
к завтрашнему дню, то никак невозможно, ваше сиятельство,[1] всё с той же доброй улыбкой сказал Дрон. Эта добрая улыбка невольно выходила ему на уста в то время, как он смотрел и говорил с княжной, которую он любил и знал девочкой.
— Отчего же невозможно, Дронушка, голубчик? — сказала княжна,
— Эх, матушка, время такое, ведь изволила слышать, я чай. Бог наказал нас, грешных. Всех лошадей под войско разобрали, а который был хлебушко — стоптали, стравили на корню.
- ↑ Зачеркнуто: — Так как же? — Не могу знать. Может, они, Яков Алпатыч, приведут, а наших никак невозможно. — ⟨Ну так,⟩ Все-таки не опасно? — Не могу знать. — Так я на тебя надеюсь, ты скажи мужикам, что я их прошу о подводах. — Слушаю-с. Только что ушел Дрон, Дуняша подбежала к княжне. — Этому мужику, матушка княжна, ничего не верьте, я его по глазам увидала, что он не то говорит. — Неправда, неправда, Дуняша. ⟨Так что же делать? Где Алпатыч? Ах, боже мои, — говорила княжна.⟩ Еще Тихона позовите. — Я Тихона позову, да он что? А вы будьте покойны, я хоть и девка, а всё так обделаю, что всех обману, — сказала скороговоркой Дуняша. — Я их знаю. Мне кума говорила. От французов бумага была, чтоб ничего не вывозили. Коли не вывезут, так всем милость будет от французов, а вывезут — так разорят. Да вы не робейте, княжна, я их обману. Мы с Михаилом Иванычем говорили. — Дуняша, голубушка, я не боюсь. Я ни за что не останусь, ты мне хоть телегу найди, я поеду. — И не нужно-с, и подводы возьмем. ⟨Что они думают. Мы Лысогорским дворовым ружья дадим.⟩ Совет с Тихоном был еще менее утешителен, чем совет с Дроном. Тихон, лучший камердинер в мире, до необычайности проницательности доведший свое искусство угадывать волю князя, выведенный из своего круга деятельности, никуда не годился. Он ничего не мог понять, ничего сообразить. Он с бледным и изнуренным лицом пришел к княжне и на все ее вопросы отвечал одними словами «как прикажете» и слезами. Только Михаил Иванович, архитектор, и Дуняша не унывали. Они собрали привезенные из Лысых Гор ружья и приготавливали заряды. Княжна Марья взволнованная ходила из своей комнаты в гостиную, где Михаил Иванович устроил свою лабораторию. — Неужели придется сражаться? — спросила его княжна Марья. — Я не боюсь, но это ужасно. — Княжна Марья взяла одно ружье. — Оно не заряжено? — Нет. — Так как же стрелять? — спросила она. Михаил Иванович, поспешно встав, указывал ей. — Вот так? — Но, не спустив курка, княжна Марья вдруг заплакала. В это время пришли доложить, что пришел Дронушка. К вечеру пришел Дрон, объявил, что мужики ⟨собрались⟩ решительно отказались дать подводы и что они так и велели сказать. Вместо зач. вписан на полях дальнейший текст, кончая:призвали еще Тихона (стр. 176).
174
