упросилъ отца взять его въ походъ съ собою. Въ Москвѣ старый и молодой Князь явились на смотръ въ Преображенское село къ Ромодановскому Князю.
И Ромодановскій хотѣлъ записать Щетининыхъ въ роту къ Нѣмцу Либерту, но Кн. Иванъ Лукичъ черезъ холопа Князя Ѳедоръ Юрьича Ромодановскаго упросилъ не записывать къ Нѣмцу, а записать къ боярину Кн. Борисъ Алексѣевичу Голицыну и послалъ черезъ холопа въ гостинецъ Кн. Ѳедору Юрьевичу выношеннаго бѣлаго сокола.
Въ Москвѣ Князь Иванъ Лукичъ простоялъ 3 недѣли у свата Кн. Ивана Ивановича Хованскаго и съ сыномъ ходилъ къ роднымъ и знакомымъ на площадь и на Красное Крыльцо и видѣлъ патріарха и Царя Ивана Алексѣевича и потомъ видѣлъ, какъ Царь Петръ Алексѣичъ возвращался изъ Архангельска. 23 Сентября въ воскресенье они ходили смотрѣть, какъ солдатскіе полки, подъячіе и стольники конные прошли черезъ Москву въ полномъ уборѣ съ знаменами и пушками, съ своимъ воеводой боярин[омъ] И. И. Бутурлинымъ Черезъ три ⟨дни⟩, слышно было, что Иванъ Ивановичъ Бутурлинъ будетъ называться Польской Король, и все его войско — Поляки и что съ нимъ то будетъ война; воевать будетъ Ромодановскій Ѳедоръ Юрьевичъ съ потѣшными войсками и съ дворянскими ротами, съ тѣми, въ которыя записаны были Щетинины, отецъ съ сыномъ. 26-го въ праздникъ Іоанна Богослова велѣно было собраться всѣмъ въ Преображенское село подъ Москвою.
Оттуда пошли всѣ въ походъ, тоже черезъ Москву, ⟨по Мясницкой улицѣ⟩. Щетининымъ съ людьми пришлось ѣхать за ротой Тихона Никитича Стрешнева, а позади ихъ ѣхала рота Князя Лыкова. Ратныхъ людей было такъ много, что, когда шли по серединѣ Мясницкой улицы,[1] то впередъ поглядишь, до самаго Китая города все конные во всю улицу, и назадъ поглядишь, — конца не видно. Старый Князь, хоть и 23 года не былъ въ Москвѣ — съ тѣхъ поръ какъ его сослали въ вотчины при Царѣ Алексѣѣ Михайловичѣ, все, что онъ видѣлъ въ Москвѣ и теперь въ войскѣ, было ему не въ диковину. Хоть и было новаго много теперь, чего онъ не видывалъ прежде, онъ уже прожилъ 6 десятковъ и видалъ всячину. Старому умному человѣку ничто не удивительно. Старый умный человѣкъ видалъ на своемъ вѣку много разъ, какъ изъ стараго передѣлываютъ новое, и какъ то, что было новое, опять сдѣлается старое, потому въ новомъ видитъ не столько то, почему оно лучше стараго, не ждетъ, какъ молодые, что это будетъ лучше, а видитъ то, что перемѣна нужна человѣку. Но для Никишки Щетинина[2] все, что онъ
- ↑ В подлиннике: улицѣ.
- ↑ Зачеркнуто: не видавшаго ничего кромѣ Ефреморскаго воеводы и полагавшаго своихъ аргамаковъ и свои сѣдлы лучше всѣхъ лошадей и сѣделъ на свѣтѣ
