Это было дней 10 послѣ нашего пріѣзда. Было чудесное весеннее утро, я совершенно забылъ про праздникъ — это вовсе меня не интересовало — и часовъ въ 6, разсуждая о чемъ-то, ходилъ по росистой еще крышѣ, когда меня поразили экипажи, выкаченные изъ сараевъ, на дворнѣ болѣе, чѣмъ обыкновенно, оживленное движеніе и яркіе, чистые, розовые, голубые и бѣлые цвѣта рубашекъ и платій, которые виднѣлись то около дворни, то около колодцевъ и закутъ. Несмотря на увлеченіе, съ которымъ я занимался умозрительными занятіями, я съ величайшимъ вниманіемъ слѣдилъ всегда за каждымъ женскимъ, особенно розовымъ, платьемъ, которое я замѣчалъ или около пруда или на лугу или въ саду передъ домомъ. Въ это утро я видѣлъ ихъ нѣсколько и на лугу и въ саду; онѣ нагибаясь собирали что-то. Тутъ только я вспомнилъ, что нынче Троицынъ день, и что папа вчера спрашивалъ, въ чемъ кто хочетъ ѣхать въ Церковь. Я спряталъ свою тетрадь и пошелъ въ садъ зачѣмъ-то; въ ту сторону, гдѣ много было сиреней. —
