бы мы были разумныя существа, она сказала бы: пошелъ вонъ!, а она, видимо, находитъ, что это натурально и что все я говорю какъ слѣдуетъ». Вошла барышня. Левинъ всталъ, поклонился.
— Вы знакомы? Что Катерина Александровна?
Левинъ сказалъ, что она здорова. Барышня сѣла, улыбаясь сказала, что онѣ были вчера въ оперѣ и что новые пѣвцы не понравились ей. Тутъ вошелъ юноша, незнакомый Левину, и точно тоже сдѣлалъ, что Левинъ, и заговорилъ о выставкѣ картинъ. Левинъ сказалъ о выставкѣ картинъ свое мнѣніе. И наступило молчаніе. Потомъ мать съ дочерью переглянулись. «Неужели пора вставать? — подумалъ Левинъ. — Ну, ужъ если бы разумныя существа, можно еще не разсердиться, что я пришелъ безъ дѣла, но ужъ нельзя не разсердиться за то, что оторвалъ ихъ отъ дѣла; прошло 5 минутъ, посидѣлъ и уйду. Зачѣмъ же ты приходилъ, коли сейчасъ уходишь? А вижу, что такъ надо». Онъ всталъ, они нисколько не удивились, нашли, что это совершенно такъ надо и даже повеселѣли, пожали ему руку и просили передать mille choses[1] женѣ. Швейцаръ нахмурившись спросилъ, подавая шубу:
— Гдѣ изволите стоять, — и тотчасъ же записалъ въ большую, хорошо переплетенную книжку.
Въ концѣ обѣда ихъ развлекъ еще старичокъ сгорбленный съ отвисшей губой и въ мягкихъ сапогахъ, который тихимъ, тихимъ шагомъ подошелъ къ ихъ столу. Это былъ одинъ изъ самыхъ старыхъ членовъ клуба, князь Кизлярской. Никто его не зналъ внѣ клуба, но, какъ члена клуба, его знала вся Москва. Онъ остановился, оглядывая себѣ мѣсто, и выбралъ наконецъ недалеко отъ Левина, тяжело сѣлъ и поманилъ къ себѣ пальцемъ лакея.
— Это такъ называемый шлюпикъ, — сказалъ Степанъ Аркадьичъ довольно громко, указывая на князя Кизлярскаго: онъ зналъ, что онъ былъ глухъ. — Это еще покойный Арнольдъ ввелъ названіе. Онъ искалъ на партію четвертаго. Никого не было. Онъ и говоритъ: «Ну, какого нибудь шлюпика приведи». Человѣкъ пошелъ прямо къ нему. Съ тѣхъ поръ пошло — шлюпикъ.
— А слышалъ, какъ швейцаръ съострилъ? — сказалъ Туровцинъ.
— Какже, приходитъ этотъ, знаешь, самый древній въ швейцарскую, спрашиваетъ: «изъ шлюпиковъ есть кто?» «Вы третій». «А мы въ шлюпики попадемъ, — сказалъ онъ. — А»?
— Петръ Ильичъ Виновской просятъ, — перебилъ старичокъ лакей, поднося два тоненькихъ стакана доигрывающаго шампанскаго и обращаясь къ Степану Аркадьичу и къ Левину.
- ↑ [тысячу поклонов]
