другой, мешая ей сосредоточиться на том, что особенно сильно ее гнетет. Благодаря своему возбуждению, вернувшись от Долли домой и застав там лишь ответ на ее телеграмму и не застав ответа на записку, она не соображает, что записка еще не могла быть получена и, испытывая гнев и ненависть к виновнику ее страданий, решает сейчас же ехать на дачу к его матери, чтобы там, перед окончательным расставанием, высказаться перед ним до конца. Фраза дамы, толкнувшая Анну на мысль о самоубийстве, здесь более подходит к душевному состоянию Анны, чем в только что анализированном варианте. Дама говорит: «На то дан человеку разум, чтоб избавиться от того, что его беспокоит». Наконец, окончательно толкает Анну на самоубийство сообщение артельщика, когда она приехала в Обираловку, что сейчас тут были от Вронского, встречали княгиню Сорокину с дочерью, а также сухой и небрежный ответ Вронского на умоляющую записку Анны, переданный через посланною Анной кучера.
Варианты №№ 186—189 (рукописи №№ 100 и 103) представляют собой дальнейшие этапы в работе над текстом варианта № 185, приближающие этот текст к окончательной редакции. В вариантах №№ 186 и 188 особенно подчеркивается страдание Вронского от сознания им того, что Анна злоупотребляет «силой своей слабости». Об этом говорится еще и в журнальном тексте романа, откуда это исключено при переработке журнального текста для отдельною издания «Анны Карениной».
В заключение не лишним будет привести свидетельство А. Д. Оболенского, который сообщает (24 июля 1877 г.), что в разговоре с ним Толстой сказал ему о том, что он беседу Левина со священником переделывал четыре раза, «чтобы не видно было, на чьей стороне автор».[1]
Около 23 марта Толстой пишет Фету: «Март, начало апреля — самые мои рабочие месяцы, и я всё продолжаю быть в заблуждении, что то, что я пишу, очень важно, хотя и знаю, что через месяц мне будет совестно это вспоминать». Через день приблизительно он извещает Страхова, что может сказать, что кончил роман, всё больше и больше его занимающий, и в апрельской книжке «Русского вестника» надеется напечатать конец его, а около 5-го апреля ему же сообщает, что он «всё, всё кончил, только нужно поправить». Тут же он говорит о том, что сжег две восторженные статьи об «Анне Карениной» (в том числе критика Е. Л. Маркова), напечатанные в газете «Голос» и присланные ему Страховым. Сделал он это потому, что боялся того расстройства, которое может это произвести в нем.
15—20 апреля Толстой пишет А. А. Толстой: «В ту минуту, как мы пишем, мы бываем очень щекотливы. Теперь же я не пишу. Всё отослано, и стоит только поправить». Тут же он просит А. А. Толстую не стесняться делать свои замечания о романе, и притом побольше и построже. «Меня слишком хвалят, — продолжает он, — или я не слышу, как меня бранят. А вашими замечаниями я дорожу. Вы говорите: «В. Весловского не надо высылать». А если во время обедни придет к вам в церковь англичанин
- ↑ Н. Н. Гусев. «Толстой в расцвете художественного гения», стр. 223.
