с русскими и западными произведениями народного творчества и с арабским эпосом, из которого был взят тогда один сюжет для народного рассказа. Этим предварительным ознакомлением с огромным количеством источников Толстой в значительной степени преодолел одну из главных трудностей работы над «Азбукой», о которых он писал А. А. Толстой в апреле 1872 г.: «Для нее нужно знание греческой, индийской, арабской литератур, нужны все естественные науки, астрономия, физика».[1]
В «Азбуке» Толстой переработал и синтезировал элементы, заимствованные в какой-то части из разных учебных книг. Некоторые элементы собственно азбуки: алфавит с таблицей картинок на каждую букву, склады, слова, разбитые на слоги, простые фразы, пословицы, поговорки на каждую букву алфавита и, наконец, маленькие рассказы, загадки, пословицы и поговорки для упражнения в чтении слов с сомнительными гласными, с постановкой слышимых гласных над строкой, — в известной мере имеются в учебных книгах Н. И. Греча («Русская азбука», СПб. 1846), П. Бенедиктова («Книга для чтения», СПб. 1864), диакона Бухарева («Книга для обучения русскому чтению и письму», М. 1869), Анны Дараган («Елка. Подарок на рождество. Азбука и постепенное чтение», изд. 8-е, 1872) и др. Басни Эзопа и произведения русского, западного и восточного эпоса были использованы в качестве материала для чтения в книгах Ушинского, Басистова, Паульсона, Кирпичникова и Гилярова и др. Славянский и естественнонаучные отделы почти без исключения имелись во всех хрестоматиях того времени. Летопись в качестве материала для славянского чтения имеется в книге А. Галахова («Русская хрестоматия для детей», СПб. 1860). Арифметика, в виде особого отдела, включена в книгах Н. Греча и диакона Бухарева, в которых мы находим даже применение счетов для упражнения учеников в первоначальном счете (Бухарев) и обозначение чисел славянскими, арабскими и римскими цифрами (Греч).
Между тем все эти элементы были настолько творчески переработаны Толстым, что его «Азбука» по своему разнообразию содержания и наглядности далеко превзошла все существовавшие до нее азбуки и хрестоматии для детского чтения. С методической стороны слуховой метод, примененный Толстым, «был значительным шагом вперед по сравнению с устаревшим буквослагательным методом»,[2] применявшимся тогда в большинстве школ. Наряду с этим «Азбука» Толстого была исключительным явлением в области школьно-педагогической литературы по художественности изложения, по языку. Художественное значение «Азбуки» хорошо понимал сам Толстой, писавший 3 марта 1872 г. H. Н. Страхову, что «если будет какое-нибудь достоинство в статьях азбуки, то оно будет заключаться в простоте и ясности рисунка и штриха, т. е. языка».[3] Язык явился главной трудностью, которую пришлось преодолеть Толстому при составлении «Азбуки». По этому поводу Толстой писал А. А. Толстой 6—8 апреля
- ↑ T. 61, стр. 283.
- ↑ В. A. Вейкшан, «Л. Н. Толстой о воспитании и обучении», изд. Академии педагогических наук, М. 1953, стр. 125.
- ↑ Т. 61, стр. 274.