Мы жили бѣдно на краю деревни. Была у меня мать, нянька (старшая сестра) и бабушка. Бабушка ходила въ старомъ чупрунѣ и худенькой панёвѣ, а голову завязывала какой-то ветошкой, и подъ горломъ у ней висѣлъ мѣшочекъ. Бабушка любила и жалѣла меня больше матери. Отецъ мой былъ въ солдатахъ. Говорили про него, что онъ много пилъ и за то его отдали въ солдаты. Я какъ сквозь сонъ помню — онъ приходилъ къ намъ на побывку. Изба наша была тѣсная и подпертая въ серединѣ рогулиной, и я помню, какъ я лазилъ на эту подпорку, оборвался и разбилъ себѣ лобъ объ лавку. И до сихъ поръ мѣтина эта осталась у меня на лбу.
Въ избѣ были два маленькія окна и одно всегда было заткнуто ветошкой. Дворъ нашъ былъ тѣсный и раскрытый. Въ серединѣ стояло старое корыто. На дворѣ была только одна старая, кособокая лошадёнка; коровы у насъ не было, были двѣ плохенькія овчёнки и одинъ ягнёнокъ. Я всегда спалъ съ этимъ ягнёнкомъ. Ѣли мы хлѣбъ съ водою. Работать у насъ было некому, мать моя всегда жаловалась отъ живота, а бабушка отъ головы и всегда была около печки. Работала только одна моя нянька, и то въ свою долю, а не въ семью, покупала себѣ наряды и собиралась замужъ.
Помню я — мать стала больнѣе и потомъ родился у ней мальчикъ. Мамушку положили въ сѣни. Бабушка заняла у сосѣда крупицъ и послала дядю Нефеда за попомъ. А сестра пошла собирать народъ на крестины.
Собрался народъ, принесли три ковриги хлѣба. Родня стала разставлять столы и покрывать скатертями. Потомъ принесли скамейки и ушатъ съ водой. И всѣ сѣли по мѣстамъ. Когда пріѣхалъ священникъ, кумъ съ кумой стали впереди, а позади стала тетка Акулина съ мальчикомъ. Стали молиться. Потомъ вынули мальчика и священникъ взялъ его и опустилъ въ воду. Я испугался и закричалъ: «дай мальчика сюда!» Но бабушка разсердилась на меня и сказала: «молчи, а то побью»
Священникъ окунулъ его три раза и отдалъ тёткѣ Акулинѣ. Тётка завернула его въ миткаль и отнесла къ матери въ сѣни.
Потомъ всѣ сѣли за столы, бабушка наложила каши двѣ чашки, налила постное масло и подала народу. Когда всѣ наѣлись, — вылѣзли изъ за столовъ, поблагодарили бабушку и ушли.
Я пошёлъ къ матери и говорю:
— «Ma, какъ его зовутъ?» Мать говоритъ: «такъже, какъ тебя»
Мальчикъ былъ худой; ножки, ручки у него были тоненькія, и онъ всё кричалъ. Когда ни проснёшься ночью, онъ всё кричитъ, а мамушка всё баюкаетъ, припѣваетъ. Сама кряхтитъ, а всё поётъ.
Одинъ разъ ночью я проснулся и слышу — мать плачетъ. Бабушка встала и говоритъ: «чтó ты, Христосъ съ тобой!» Мать говоритъ: «мальчикъ померъ». Бабушка зажгла огонь, обмыла мальчика, надѣла чистую рубашечку подпоясала и положила подъ святое. Когда разсвѣло, бабушка вышла изъ избы и привела дядю Нефеда. Дядя принесъ двѣ старенькія тесинки и сталъ
