Дедушка, а дедушка. Вот опять шумят чтой-то в погребе. Ай, матушки, сестрицы-голубушки! Ох, дедушка, сделают они что над ним. Загубят они его. Махонький ведь он... О-о! (Закрывается с головой и плачет.)
И впрямь что-то пакостят, дуй их горой. А пакостницы же бабы эти! Мужиков похвалить нельзя, а уж бабы... Эти как звери лесные. Ничего не боятся.
Дедушка, а дедушка!
Ну, чего еще?
Намедни прохожий ночевал, сказывал, что младенец помрет, — его душка прямо на небу пойдет. Правда это?
Кто е знает, должно так. А что?
Да хоть бы и я померла. (Хнычет.)
Помрешь, из счета вон.
До 10 годов всё младенец, душа к Богу, може, еще пойдет, а то ведь изгадишься.
Еще как изгадишься-то! Вашей сестре как не изгадиться? Кто вас учит? Чего ты увидишь? Чего услышишь? Только гнусность одну. Я хоть немного учен, а кое-что да знаю. Не твердо, а всё не как деревенска баба. Деревенска баба что? Слякоть одна. Вашей сестры в России большие миллионы, а все как кроты
