читал глупые стихи, он даже курил папиросы, и нельзя было остановить его.
Друзья, помощники? Но это всё были негодяи, начиная с Чернышева до Клейнмихеля. Даже самые лучшие, в сущности, были подлые льстецы, боявшиеся его и готовые предать его, если бы было выгодно. Он сердился на то, что это так, не понимая того, что служить ему в грубом властвовании могли только ничтожные и грубые люди.
Единственный друг и не подлый был брат Михаил, и любивший и веселивший его своими шутками. Но он умер, и никого не осталось.
Религия? Но ведь вся эта религия была в его власти, и потому опереться на нее значило опереться на самого себя.
Науки, искусства? Но науки были только орудия разрушения того порядка, который он завел и поддерживал. Почти то же были искусства: драматическое искусство было средство развенчивать героев и великих людей; поэты были беспокойные, вредные люди. Из наук была только одна нужная наука — наука военная, а из искусств — веселая музыка, марши, рыси и водевили, но и то и другое уже надоело.
Власть? Власть была всемогуща в России, но к этому уже он так привык, что эта власть не радовала уже его; но власть в принципе, власть в Европе была бессмысленно подорвана и революцией 48-го года, и избранием Наполеона III, всеобщим голосованием, конституцией, которую шурин, прусский король, согласился дать народу. Власть, единственное поддерживающее его и поднимающее его выше нравственного и здравого смысла, власть эта в принципе начала колебаться.
Вся жизнь его, от того страшного часа, когда[1] он дал приказ стрелять картечью в толпу на Сенатской площади, было одно сплошное ужаснейшее преступление.
Николай с первого дня своего рождения и до последних лет своего царствования, в продолжение 50-ти слишком лет, был необыкновенно счастлив в том мирском смысле счастья, которое понимается как удовлетворение своих желаний, здоровье, богатство, высокое положение и успех в предприятиях.
Самое рождение Николая, сына после 4-х дочерей, было большим счастьем для матери,[2] лишенной своих старших сыновей Александра и Константина, которые были[3]
- ↑ Зачеркнуто: люди присягали ему, и до того часа, когда он лежал с отпуском грехов на голову, — были сплошным, неперестающим рядом преступлений.
- ↑ Зач.: Старшие сыновья ее, братья Николая
- ↑ Зач.: отняты у нее ее распутной свекровью. Теперь же у нее был опять сын, которого она уже решила не отдать великой блуднице, мужеубийце, незаконно занимающей место ее мужа. И это была большая радость, тем большая, что ребенок как
