Согласитесь, что единственная радость и утѣшеніе для всѣхъ этих трудолюбцовъ, — сказалъ онъ, указывая на крестьянъ выходившихъ изъ церкви, — составляетъ религія и Церковь, и повѣрьте, что ежели бы не это чувство руководило мной, я никогда не взялъ бы на себя такую хлопотливую обязанность.
⟨Съ праздникомъ Христовымъ, батюшка Александръ Сергѣичь, — сказалъ въ это время невысокій, плотный мужичокъ въ синемъ армякѣ и поярковой шляпѣ, которую онъ ловко снялъ, проходя мимо разговаривающихъ.
— Изволите знать этаго молодца? — сказалъ Александръ Сергѣичъ, обращаясь къ князю. — Это банкиръ нашъ — я всегда его такъ называю — дворникъ съ большой дороги.
— Къ несчастію знаю и даже на дняхъ подалъ на него прошеніе.
— Ахъ какъ это непріятно. Вѣрно по случаю этой гнусной ссоры съ вашими крестьянами, какъ это непріятно!
— Напротивъ, я очень радъ, что имѣю случай разъ навсегда избавить здѣшній край отъ этаго вреднаго человѣка.
— Да-съ это совершенная правда; но извините меня, Князь, — съ этими людьми трудно, да и какъ то... глу... непріятно судиться. — Вотъ вамъ отецъ Петра Николаича Болхова умѣлъ съ ними ладить, разспроситъ, дознается, призоветъ къ себѣ, да и расправится съ нимъ въ 4-хъ стѣнахъ безъ свидѣтелей. И прекрасно!⟩.[1]
— Однако, не смѣю задерживать васъ долѣе, — сказалъ онъ, посмотрѣвъ на жену, которая съ покорнымъ выраженіемъ лица стояла около экипажа. — Позвольте надѣяться, что до пріятнаго свиданія.
- ↑ Со слов: Съ праздникомъ кончая: И прекрасно! зачеркнуто крест-на-крест.
