Леность, беспечность и праздность — пороки, столь свойственные детям, исчезают в их играх, тут дети живы, внимательны, точны, любят правила и симметрию, не прощают друг другу ни одной ошибки и помногу раз сами начинают одно и то же, если замечают какое-нибудь упущение: верное предзнаменование того, что хотя они, если будут в состоянии пренебрегать своими обязанностями, ничего не будут забывать, когда дело будет касаться их удовольствий.
Из тщеславия или по требованиям приличия мы делаем то же самое (и с тем же самым видом), что делали бы из любви или по чувству долга. В Париже умер недавно один человек от горячки, заразившись ею при уходе за больной женой, которой терпеть не мог.
В душе люди желают, чтобы их почитали другие, но тщательно скрывают это желание, так как хотят слыть добродетельными; желание же извлечь из добродетели какую бы то ни было иную выгоду, кроме самой добродетели, в данном случае почет и похвалы, не значило бы быть добродетельным, а значило бы любить почет и похвалу, т. е. быть тщеславными; люди очень тщеславны, но ничто так не неприятно им, как слыть тщеславными.
Тщеславный человек находит выгодным говорить о себе хорошо или дурно, скромный же человек совсем не говорит о себе.
Тщеславие или слишком большое самомнение заставляет нас подозревать в других людях гордость по отношению к нам, подозрение же это часто оказывается несправедливым; у скромного человека нет такой щепетильности.
Как нужно беречься того тщеславия, которое заставляет нас думать, что другие смотрят на нас с любопытством и уважением, только и делают, что говорят о наших достоинствах и хвалят нас, точно так же нам следует иметь известную самоуверенность, которая препятствовала бы нам думать, что если люди шепчутся, то, значит, дурно говорят о нас, а если смеются, то, значит, насмехаются над нами.
Мы ищем счастья вне нас самих, во мнении других людей, хотя знаем, что они льстивы, неискренны, несправедливы, полны зависти, капризов и предубеждений. Как это нелепо!
