16 Окт. Всталъ рано, читалъ Голов[нина], писалъ У[ниверситетъ] В[олоди], к[оторый] и кончилъ, обѣдалъ у А[лексѣева], читалъ Г[оловнина], писалъ. Ходилъ по станицѣ. Видѣлъ Пак[уньку] и 2 раза въ замѣшательствѣ сказалъ ей: табаку не держишь? Глупо и то, что сказалъ, и то, что мнѣ совѣстно было это. Постараюсь достать женщину. Игралъ въ преф[ерансъ] послѣ ужина: и слишкомъ торопливо написалъ н[аблюденія], с[вѣдѣнія], м[ысли] и п[равила].
17 Октября. Всталъ не рано. Читалъ, писалъ очень мало, обѣдалъ, игралъ въ карты (это надо бросить, а то много отнимаетъ времени) читалъ и опять игралъ въ карты и болталъ до поздняго вечера. Зуевъ любитъ выказать свои знанія и говоритъ не совсѣмъ вѣрно, a увѣренно. —
18 Октября. Всталъ поздно. Былъ Аибъ, Аверьяновъ и Яп[ишка]. Написалъ 1/2 листа, послѣ обѣда написалъ еще главу. Вечеръ весь игралъ въ карты. Это скверная привычка. — Какой то казакъ, въ то время какъ я проходилъ по улицѣ, сказалъ: «попъ! солдатъ!» и такая глупость, сказанная, можетъ, вовсе не мнѣ, мучила меня. —
19 Октября. Записалъ Н[аблюденія], С[вѣдѣнія], М[ысли] и П[равила]. Ходилъ съ Гром[аномъ] въ сады, убилъ зайца. Обѣдалъ[1] одинъ съ Гр[оманомъ]. Зуевъ, послѣ обѣда, въ то время какъ играли въ карты, вдругъ показался мнѣ чрезвычайно глупъ. Лобри,[2] пріѣхавшій къ Гр[оману], какъ кажется, жалкій человѣкъ. Онъ, окончивъ курсъ въ лицеѣ, хотѣлъ изъ[3] гражданской службы перейдти въ военную противъ воли отца и за это, по его разсказамъ, 4 года прослужилъ Юнкеромъ и теперь, наконецъ, уволившись отъ службы, Богъ знаетъ зачѣмъ, живетъ въ Каргалинкѣ. Я при Фетисовѣ слишкомъ зло говорилъ про казаковъ. Написалъ главу Отр[очества]. Ужиналъ, дописалъ нынѣшняго дня С[вѣдѣнія], Н[аблюденія], М[ысли] и П[равила] и ложусь. — Благодаря Бога, я доволенъ собой но странное я испытываю чувство[4] безпокойства, когда я бываю внѣшне и внутренне спокоенъ, какъ будто кто-то говоритъ
