что-то новое, особенное. — Мысль о близости смерти уже успѣла проложить на этомъ простомъ лицѣ свои прекрасныя, спокойно-величественныя черты.
— Какъ ты себя чувствуешь? — спросили его.
— Плохо, ваше Благородіе, — сказалъ онъ, съ трудомъ поворачивая къ намъ отежелѣвшіе, но блестящіе зрачки.
— Богъ дастъ, поправишься.
— Все одно когда-нибудь умирать, — отвѣчалъ онъ, закрывая глаза.
Носилки тронулись; но умирающій хотѣлъ еще сказать что-то. Мы еще разъ подошли къ нему.
— Ваше Благородіе, — сказалъ онъ моему знакомому. — Я стремена купилъ, они у меня подъ наромъ лежатъ — вашихъ денегъ ничего не осталось. —
......................................................................................................................................................
На другое утро мы пришли въ госпиталь навѣдать раненнаго.[1]
— Гдѣ тутъ солдатъ 8-й роты? — спросили мы.
— Который, Ваше благородіе? — отвѣчалъ бѣлолицый исхудалый солдатъ съ подвязанной рукой, стоявшій у двери.
— Должно, того спрашиваютъ, что вчера съ тревоги принесли, — сказалъ слабый голосъ съ койки.
— Вынесли.
— Что, онъ говорилъ что-нибудь передъ смертью? — спро[сили мы?][2]
— Никакъ нѣтъ, только дыхалъ тяжко, — отвѣчалъ голосъ съ койки, — онъ со мной рядомъ лежалъ, такъ дурно пахло, ваше благородіе, что бѣда.
......................................................................................................................................................
Велики судьбы Славянскаго народа! Не даромъ дана ему эта спокойная сила души, эта великая простота и безсознательность силы!...
Я хочу разсмотрѣть существующее русское военно-уголовное законодательство. — Военное общество нельзя разсматривать какъ гражданское общество. Цѣль гражд[анскаго] общества, т. е. союза, въ себѣ самомъ — осуществленіе идеаловъ вѣчной правды, добра и общаго счастья; цѣль воен[наго] общества — внѣшняя. Воен[ное] общ[ество] есть одно изъ орудій, которымъ осуществляется современная правда, цѣль его есть убійство. Оно ненормально: то, что есть преступленье в гражд[анскомъ] общ[ествѣ], не таково въ военномъ, и наоборотъ.[4] (Чѣмъ ненормальнѣе общество, тѣмъ сильнѣе должна быть связь). Связь того и другаго — законы. Цѣль законовъ гражданск[аго] общ[ества] — справедливость. Цѣль в[оеннаго] о[бщества] — сила. Силу военн[аго] общ[ества] составляетъ[5] единство всѣхъ членовъ въ одномъ цѣломъ. Единство всѣхъ въ одномъ, дисциплина, отличается отъ единства всѣхъ членовъ г[ражданскаго] о[бщества] въ государствѣ [тѣмъ], что въ послѣднемъ случаѣ, она разумна[6] и не стѣсняетъ произвола, въ послѣднемъ же механически и исключаетъ произволъ личный. Духъ войска отличается отъ духа общества тѣмъ, что въ послѣднемъ онъ только слѣдствіе законодательст[ва], въ первомъ же — цѣль, такъ какъ цѣль в[оеннаго] о[бщества] есть сила, a сознаніе силы есть первое условіе силы. (Воен. дѣла рѣшаются не огнемъ и мечемъ, а духомъ). Во всѣхъ вѣкахъ главнымъ способомъ достиженія дисциплины, механической покорности, была
- ↑ Первоначально было: Когда мы на другое утро пришли в госпиталь навѣдать Бондарчука, его уже не было въ солдатской палатѣ.
- ↑ Край рукописи оборван, и заключенное в скобки восстановлено предположительно.
- ↑ Зачеркнуто заглавие: Изъ записокъ артиллерійскаго офицера.
- ↑ Зачеркнуто: разбойника
- ↑ Зачеркнуто: дисциплина и духъ войска. Дисциплина есть покорность и сознаніе каждымъ отдѣльнымъ членомъ силы, какъ личной, такъ и общей.
- ↑ В подлиннике: разумно