одинокой, съ однимъ Богомъ жизни, теряется энергическая побудительная сила славы, одобренія людскаго, но пріобрѣтается великое спокойствіе, постоянство и твердое сознаніе вѣрности пути. Надо, надо пріучать себя къ этому. Я думаю, что можно пріучить и дѣтей.
2) Луки XVII, 7—10. Удивительная притча. Я только на дняхъ понялъ все великое значеніе ея. — Мы все хотимъ совершать подвиги, чтобы люди хвалили насъ; если и не похвалы, то хотимъ награды,[1] цѣнимъ свою заслугу. Это все — ужасное, зловреднѣйшее заблужденіе. Человѣкъ не можетъ ничего сдѣлать лучшаго, какъ только исполнить то, что долженъ. Исполнивъ же все, что долженъ, онъ только не сдѣлалъ дурнаго, только не виноватъ. Онъ можетъ быть не виноватъ, но заслуги никакой не можетъ быть.[2] Заблужденіе о томъ, что въ дѣлахъ нашихъ есть заслуга, происходить отъ того же, что мы живемъ для славы людской, а не для Бога. Только живи для Бога — и[3] поймешь, что не можетъ б[ыть] заслуги. Это только отъ злого сравненія себя съ другими. Помогай другимъ, если можешь, но не сравнивай себя съ ними. Сравнивай себя съ тѣмъ, что ты долженъ и могъ бы быть. Ты можешь пройти по мосту, можешь не свалиться съ него, но больше того, чтобы пройти по мосту (к[оторый] приготовленъ для тебя), ты ничего сдѣлать не можешь. Ты можешь не потонуть, но летѣть надъ водой не можешь. И если ты прошелъ и не свалился, то тебѣ нечѣмъ гордиться. Будь доволенъ, что есть мостъ, и ты идешь по немъ. Старайся итти получше. Вотъ и все. Какъ важно понять это! Все нравственное ученіе въ этомъ.
3) Еще ясно мнѣ стало то, что для Бога, для той истинной жизни, начало к[оторой] я сознаю въ себѣ, не можетъ быть движенія и потому не можетъ быть цѣли, не можетъ быть близкаго и далекаго, большаго и малаго; не можетъ быть хорошего и дурнаго; но для жизни нашей, для отдѣленнаго существа неизбѣжно существуетъ движеніе и цѣль, и близкое и далекое, и худое и доброе, и человѣкъ долженъ жить въ этой иллюзіи, какъ въ иллюзіи движенія солнца; но знать онъ долженъ, что
