очевиднымъ образомъ то, къ чему не должны стремиться христіане, въ чемъ они никогда не успѣютъ, въ чемъ всегда будутъ побѣждены нехристіанами: въ праздномъ знаніи томъ, что называется наукой, въ доставляющихъ удовольствіе забавахъ, «pflichtloser Genuss»,[1] и въ средствахъ насилія. — Исторія совершаетъ обученіе христіанъ отрицательнымъ путемъ: показываешь имъ, чего они не должны дѣлать, на что не должны устремлять свои силы.
2) Движеніе религіозное къ большему свѣту — правдѣ и добру[2] есть результатъ всѣхъ сложныхъ дѣятельностей людскихъ: и экономич[еской], и политич[еской], и худож[ественной], и научной. Сложная, огромная работа совершается только для того, чтобы произвести очень небольшой шагъ въ религіозномъ сознаніи. Подобно тому, какъ для передвиженія великой тяжести работаютъ сложныя колеса, рычаги, пробѣгая тысячи саженъ въ своемъ вращеніи для того, чтобы на дюймъ подвинуть тяжесть.
3) Иногда и все чаще бываетъ время, что желаешь смерти. Это дурно. Желать смерти — явное неповиновеніе Богу. Уже потому нельзя желать смерти, что вся твоя жизнь, мож[етъ] быть, была нужна для того часа, к[оторый] долженъ былъ наступить, а ты лишилъ себя этого часа.
4) Читалъ записки сектанта Мироненка. Очень даровитый и религіозный человѣкъ. Прекрасны сравненія, прекрасное пониманіе и примѣненіе текстовъ Св[ященнаго] писанія. Но тутъ же я замѣтилъ, какъ опасно говорить о религіозн[ыхъ] предметахъ образно, сравненіями, въ связи съ текстами, приподнято и неясно.
Для обсужденія и выраженія религіозн[ыхъ] предмето[въ] нужно еще больше точности, чѣмъ въ математикѣ.
5) Записано такъ: Жизнь своимъ общеніемъ увеличиваетъ внутреннее содержаніе духовнаго существа. Въ этомъ расширеніе. Надо же сказать такъ: чѣмъ больше раскрывается свое существо, жизнь, тѣмъ больше общенія съ существами міра. (Не важно и не ясно.)
