с 14 января состоялся 13 февраля. В действовавший против горцев отряд Толстой, надо полагать, выезжал из Старогладковской дважды. В первый раз он поехал сейчас же по приезде в Старогладковскую из Тифлиса. 19 января Толстой был командирован с одним единорогом в укрепленное место Герзель-аул, находившееся на пути в Хасав-Юрт, уже вне поля военных действий. В 20-ых числах января Толстой, надо думать, вернулся в Старогладковскую, но числа 5 февраля снова поехал в отряд, где принял участие в боях 17 и 18 февраля. В дневнике под 28 февраля 1852 г. Толстой записал: «Состояние мое во время опасности открыло мне глаза: — Я люблю воображать себя совершенно хладнокровным и спокойным в опасности. Но в делах 17 и 18 я не был таким». Под 20 мартом 1852 г.: «Февраль прошел в походе — собою был доволен». Об этом же походе Толстой вспоминает в дневнике 18 февраля 1897 г.: «45 лет тому назад был в сражении».
Янжул сообщает об этих двух днях похода следующее: «Кн. Барятинский 17 февраля двинулся в глубь Чечни, на Мискирь-Юрт. В состав отряда вошли два орудия батарейной № 4 батареи под командой поручика гр. [H. H.] Толстого... До аулов Цацын и Эманы отряд следовал почти беспрепятственно и взял эти селения лишь при ничтожном сопротивлении. Но далее начался целый ряд настойчивых и ожесточенных преследований со стороны горцев, особенно при переправе через Хулхулау... Вечером колонна прибыла в Маюртуп. Отсюда оставалось около 10 верст прямого пути до укр. Куринского, но в виду упорного сопротивления горцев, кн. Барятинский послал приказание полковнику Бакланову выступить к нему навстречу через р. Гонсаул к аулу Гурдали, чтобы тем отвлечь силы Шамиля и дать возможность отряду пройти в Куринское без большой потери. Полковник Бакланов вышел из укрепления в 3 часа утра 18 февраля с 5-ю ротами пехоты и с своим Донским № 17 полком, при двух легких орудиях батарейной № 4-й батареи, бывших в ведении поручика Макалинского, и со взводом мортир. Колонна эта... пройдя Кочкалыковский хребет... на рассвете спустилась в долину Мичика и, быстро перейдя через эту реку, почти без боя заняла аул Гурдали, покинутый разбежавшимися жителями. Остановив здесь свои войска и расположив их к бою, полковник Бакланов приказал... сделать несколько сигнальных выстрелов, чтобы известить кн. Барятинского о своем приходе. Вскоре послышалась ответная пальба со стороны Маюртупа, а вслед за тем обе колонны соединились и, при беспрерывной перестрелке, последовали к Гонсаулу. Потом они приблизились к реке Мичику, где сосредоточилось до 6 тысяч горцев, с 4 орудиями, под личным предводительством Шамиля, который не замедлил тотчас же атаковать отряд. Но несмотря на все усилия неприятеля остановить наше движение, колонна полковника Бакланова, составив арриергард, усиленный до 12 орудий, и отстреливаясь картечью, с успехом отражала все атаки и тем дала возможность вполне свободно пройти главным силам в укрепление Куринское». (Янжул, т. II, стр. 103—104.)
К этим боям относится и памятный эпизод, при котором Толстой едва не лишился жизни, и о котором он писал Г. А. Русанову 18 февраля 1906 г.: «Сегодня 53 года, как неприятельское ядро ударило в колесо той
