В этой тираде следует выделить необычную для Толстого, но крайне примечательную апелляцию к дворянским революционерам, борцам с крепостничеством.
Вспоминая дворянских революционеров в момент интенсивной подготовки «реформы», писатель воздавал должное их заслугам в деле освобождения народа от крепостничества, но он ошибался, когда в полемическом плане, противопоставляя дворянство царю, писал, что «не он, а дворянство подняло, развило и выработало мысль освобождения», забывая при этом о народе, самом главном и последовательном борце против крепостничества. «Записка» оканчивалась знаменательными строками, написанными в крайне язвительном тоне: «Ежели бы к несчастью правительство довело нас до освобождения снизу, а не сверху, по остроумному выражению государя императора, то меньшее из зол было бы уничтожение правительства».[1] Однако резкость постановки вопроса скорее характеризовала крайнюю степень раздражения, но не определяла его политических убеждений; это и явилось, видимо, главной причиной уничтожения «нецензурной» записки. В письмах и дневниковых записях писателя этой поры, напротив, преобладали высказывания, свидетельствовавшие о том, что он являлся принципиальным противником насильственных методов разрешения социальных вопросов.
Мы задержались на характеристике отношения Толстого к «крестьянскому вопросу» потому, что общественно-политическая позиция писателя определяла его место и роль в литературно-политической борьбе эпохи, своеобразно окрашивала его литературно-эстетические высказывания, обусловливала проблематику художественного творчества и даже его читательские вкусы, симпатии и антипатии.
21 ноября 1855 г. Толстой, приехав в Петербург и остановившись у Тургенева, сразу же попал в среду писателей, объединенных вокруг одного из лучших журналов эпохи — «Современника». С Некрасовым он уже переписывался до встречи и знал высокое мнение поэта о своем таланте. Тургенев
- ↑ T. 5, стр. 270.
