делать то, а не могу ничего не делать. Славы людской боюсь и каждый час спрашиваю себя, не грешу ли этим, и стараюсь строго судить себя и делать перед богом и для бога. Написал одну статью в Вопросах Филос[офии], не знаю пропустят ли. Другую в Рус[ских] Вед[омостях]. Эту, вероятно, прочтете. Теперь еще пишу. А не хочется писать об этом, хочется кончать большую статью, кот[орая] уже близка к концу. —
Мне кажется, что с этим голодом что-то важное совершается, кончается или начинается. —
Целую вас, Ник[олаев] Николаевичей, и Рубанов.
Впервые полностью опубликовано в ТГ, стр. 146—147. Датируется на основании пометы на автографе неизвестной рукой.
1 См. письмо № 67.
2 С. А. Толстая, 9 сентября писавшая Толстому из Москвы в Ясную Поляну, что на нее тяжело действуют рассказы о голодающих, дала Толстому 500 рублей на начало помощи. Кроме того, она написала воззвание о пожертвованиях, указав свой адрес в Москве, как место сбора пожертвований, а также T. Л. Толстой в Бегичевке, Л. Л. Толстого в Самарской губ. и C. Л. Толстого в Никольском-Вяземском, Чернского уезда (опубликовано в газете «Русские ведомости» 1891, № 303 от 3 ноября и перепечатано другими газетами). С. А. Толстая получила пожертвований с 3 по 12 ноября 9000 руб. и немедленно выслала из этой суммы Толстому в Бегичевку 1273 р. За всё время голода Толстыми было, получено из разных мест более 200 тысяч рублей.
1891 г. Ноября 10. Бегичевка.
Дорогой друг Василий Иванович. Сейчас получил ваше письмо с статьею и отвечаю. Я просмотрел перевод, и он мне нравится. Переведено хорошо. О том, переводить ли дальше и как, я не могу ответить, а посылаю перевод к Черткову и прошу его ответить вам.1 Ваши доводы справедливы, но это не мешает тому, что [для] некот[орых] статья Salt’а может иметь значение. Мы, т. е. я и две дочери и Вера Кузм[инская], живем теперь
