Няня.
А вотъ вы бы, моя сударушка, сначала съ нимъ бы не шутили. Этому народцу столько дай (показываетъ на мизинецъ) — онъ всю руку тянетъ. Не кокетничали бы. А то вамъ, что ни попъ — то батька. Вотъ и дококетничались.
Няня, да я совсѣмъ не кокетничала; такъ, прежде играли вмѣстѣ съ Петрушей... и онъ такой противный! А теперь я слова съ нимъ не говорю, все учусь, книжки читаю, что мнѣ Анатолій Дмитріевичъ принесъ, а онъ покоя не даетъ.
Построже держать надо себя. Да что, вы такъ по добротѣ! Я бы, коли бы моя воля, я бы эту дрянь въ домъ не пускала. Да дайте срокъ — я ему напою. Вѣдь онъ во всемъ домѣ меня одну боится. Пускай его....
Мамаша, Катенька еще не знаетъ, что я невѣста?
Нѣтъ, душенька, только отецъ да няня, а больше никто. Вѣдь такъ вы хотѣли. Нынче всѣмъ объявятъ.
Чтожъ они не ѣдутъ? Право, страшно. Мамаша, вѣдь онъ недуренъ собой? Правда, няня?
Да, значительное лицо.
А какой умной! Коли бы вы слышали, какъ онъ мнѣ все толкуетъ. И какъ Катенька будетъ злиться! Ну, да подѣломъ ей. Она все говоритъ, что я недоразвита. А я теперь и разовьюсь. Онъ говоритъ, что въ двѣ недѣли [я] очень paзвилась. Няня, ты знаешь, она влюблена въ него. Она не говоритъ, а ужъ я знаю. Вотъ они, вотъ они! Мамаша, ты не будешь плакать? Няня, не плачь, пожалуйста. Онъ этаго не любитъ, да и глупо. Это все старое, а у насъ все будетъ по новому. Ты и не понимаешь даже какъ, няня. Я такъ рада! Онъ такой умный. Да?
Чтожъ, дай Богъ, дай Богъ!
Чтожъ, дурного нѣтъ ничего.
