Поищи у себя и пришли мне или привези. Сюда приехал Сухотин2 и лучше бы было если бы его не было. Сух[отин] приехал в Тулу по делу и оттуда до поезда в 11 заехал сюда. Он приехал в 5.
У меня ощущение, что в последнее время все женщины угорели и мечутся, как кошки по крышам. Ужасно это жалко видеть и терять перед смертью последние иллюзии. Весна удивительна по красоте. Я сейчас ходил на Козловку и принес кашки — клевер и белый и красный. А теперь полная луна между пришпектом3 и липовой аллеей поднимается, и свищут и чокают десятки соловьев.
Я пошел на Козловку и встретил около границы едущего Сухотина и пригласил его с собой. Таня же ездила в Бабурино4 за ванной. Всё бы хорошо, но, возвращаясь назад с Козловки, мы встречаем Таню в шарабане, едущую навстречу. Я, разумеется, не поехал, и она поехала с ним, а теперь, перед ужином, ушла в сад. Ужасно жалко и гадко. Я ей скажу, но я знаю, что это бесполезно.
О какое счастье быть женатым, женатой, но хорошо, чтоб навсегда избавиться от этого беганья по крыше и мяуканья. Дай бог, чтобы ты это узнала.
Впервые опубликовано в журнале «Современные записки», Париж 1926, XXVII, стр. 251, с датой «5 мая 1898 г.» Датируется по содержанию.
1 «Где выход?» Первый автограф этой статьи датирован «17 мая 1897 г.» См. т. 34.
2 М. С. Сухотин.
3 «Пришпектом» в Ясной Поляне называли березовую аллею, ведущую от въезда в усадьбу к дому.
4 Близ Бабурина, в деревне Деменка, жили летом Чертковы. Там оставались их вещи и мебель. T. Л. Толстая ездила туда по поручению В. Г. Черткова, который обстановку их дома передал М. Л. Толстой.
1897 г. Мая 30. Я. П
Прочтите прежде маленький листок.1
Получил ваше письмо, дорогой друг Поша, и порадовался тому, как разрешился вопрос с П[авлой] Н[иколаевной]. Помогай
