потому что я самоучка. Я и за это бога благодарю, что он меня вразумил. Да и времени у нас мало на писание, — от первого до четырех-пяти часов вечера[...] Простите меня, милые друзья все, целую я вас всех заочно несчетное число раз, всех вас, милые мои друзья, я ваш наименьший ваш брат во Христе, любящий вас всех Даниил Никодимович Цибульский. Мир и слава дому отныне и во веки, аминь. Слава всевышнему творцу».
17 декабря Цибульский благодарил Толстого за присланные книги: «Я не могу высказать моей радости, когда я получил от вас вашу дорогую посылку. Вы ее оценили на три рубля, а я не могу оценить ее, потому что нет конца моей радости. Только не знаю, удостоюсь ли я скоро получить их у своих начальников, потому что я об ее [ней] получил повестку в 12 часов дня 15 сего декабря, на которой следовало расписаться для получения посылки. Я расписался и к трем часам получил. Когда я распечатал в конторе и вынул оттуда до двадцати пяти книг, то я очень, очень обрадовался, потому что они мне, заключенному, могут послужить очень дорогим собеседником, [но] только тогда, когда я удостоюсь получить [их] от своих начальников. Ожидаю. Очень доволен я вами, дорогой брат Лев Николаевич, что вы так глубоко сочувствуете меня и знаете мою скудную заточенную жизнь и помогаете мне ее разделить между собою; очень я вас благодарю за это, и бог вас не оставит». 18 января 1901 г. Цибульский известил Толстого о получении письма; оно было вручено ему только 24 декабря.
1900 г. Декабря 7. Москва.
Ваше Императорское Величество!
Прилагаемое письмо, полученное мною изъ Канады, такъ коротко, трогательно, краснорѣчиво своей простотой и вмѣстѣ съ тѣмъ касается такого важнаго предмета, что я очень прошу Васъ прочесть его самимъ и однимъ и отдаться тѣмъ добрымъ чувствамъ, которыя письмо это, навѣрное, вызоветъ въ Вашемъ добромъ сердцѣ.
Девять молодыхъ женщинъ, живущихъ на свободѣ и въ достаткѣ, и двѣ старыя матери, какъ особенной милости, просятъ о томъ, чтобы имъ дана была возможность изъ свободной и обезпеченной жизни переѣхать въ самое ужасное мѣсто изгнанія и самыя тяжелыя условія. Какіе должны быть нравственные и сильные люди эти мужья и жены, если, послѣ всѣхъ тѣхъ страданій, которымъ они подверглись, они думаютъ не о себѣ, а другъ о другѣ и о томъ, чтобы быть вѣрными брачному закону. И какъ много люди эти должны были перестрадать другъ за друга въ этой шестилѣтней разлукѣ.
