его достоинств и моей любви к нему. И с тех пор я переcтал желать сообщать свою веру другим и почувствовал, что люблю людей совершенно независимо от их веры и нападаю только на неискренних, на лицемеров, к[оторые] проповедуют то, во что не верят, на тех, к[отор]ых одних осуждал Христос. Ведь стоит только подумать о тех миллионах, миллиардах людей — индусов, китайцев и др., к[оторые] поколениями живут и умирают, не слыхав даже о том, что составляет предмет моей веры. Неужели они мне не братья, одного отца-бога дети, оттого, что совсем иначе веруют, чем я, и мне надо разубеждать их в их вере и убеждать в своей? Нет, я думаю, что нам надо прежде всего любить друг друга, стараться как можно теснее сближаться. Чем больше мы будем любить друг друга, тем более мы почувствуем себя едиными в своих сердцах, и тем незначительнее покажутся нам несогласия наших умов и слов.
Вы, верно, давно это знаете, я же только недавно всем существом понял это, и мне стало очень хорошо и легко от этого. Вот это только я хотел вам сказать.
Получил и третью записку вашу о смерти Н[иколая] П[авловича]. Очень благодарен вам. Много там очень важного.
Прощайте, братски нежно целую вас и вашу руку без пальца.1
21 февр. 1903.
Печатается по копировальной книге № 5, лл. 232—233.
Ответ на письмо А. А. Толстой от 14 февраля 1903 г.
1 Большая часть письма А. А. Толстой написана рукой переписчика под диктовку (очевидно, из-за болезни руки).
1903 г. Февраля 21. Я. П.
Милостивый государь
Сергей Николаевич.
Очень, очень Вам благодарен за те сведения, которые Вы доставили мне, и за Вашу любезную готовность помочь мне. Всё, что было напечатано о Х[аджи]-М[урате], есть у меня. Есть также и 10-й том актов арх[ивной] ком[иссии], в котором есть кое-что новое о Х[аджи]-М[урате]. Желательно мне теперь