судить по мере достижения или не достижения этих представляющихся нам общих целей. Христианство, истинное христианство, по моему мнению, тем и отличается от религий, кот[орые] можно называть общественными, как католичество, православие, магометанство, я думаю даже конфуцианство, что оно обращается к душе каждого отдельного человека, для каждого отдельного человека разрешает его вопрос жизни, указывает ему его назначение, состоящее в исполнении воли бога, в слиянии с ней своей воли, в служении для бога богу и людям и тем дает ему спокойствие и благо.
Правда, что одно из невольных подтверждений христианской истины и как бы маленькое поощрение к ней состоит в том, что исполнение воли бога лучшее, что может сделать для себя человек, — вместе с тем и осуществляет царство божие (царствие божие внутрь вас есть), но сущность христианства и то, что привлекает к нему и дает истинное благо, не в этом внешнем осуществлении царства божия, кот[орое] никогда вполне не осуществится, а к к[оторому] человечество всегда будет приближаться (как асимптота2 к кривой), а в том, что жизнь человека в этом мире в короткий срок этой жизни получает вечный, радостный смысл.
Так вот я и думаю, что человек, понимающий так христианство, никак не будет думать о том, что делают другие, хорошо ли это, или дурно, приближает ли это, — на его близорукий взгляд — осуществление царства божия, или отдаляет, и зная то, что его задача и смысл жизни состоит в работе над той одной частью мира, к[оторая] составляет его тело, будет делать всеми силами это дело, вполне уверенный, что обещанное ц[арство] б[ожие] наступит, хотя и не так, как он воображает (ц[арство] б[ожие] наступит невидимым образом), но непременно наступит.
Содействовать же ускорению этого наступления он будет только работой над собой, где всё в его власти, и сердиться и упрекать никого не будет, кроме себя, кому все упреки всегда во благо.
Так вот что я думаю, милый Ив[ан] Фед[орович]. Если я ошибаюсь в определении вашей ошибки, то простите меня.
1904. 17 марта.
