платящих учеников двух неплатящих из детей бедных родителей, по приговору»,— совсем отсутствует в тексте Успенского. Пункт 11 у Эрленвейна, соответствующий пункту 8 текста устава у Успенского, изложен гораздо короче, без всякого указания на характер предполагаемых занятий со взрослыми. Очевидно, что вопросы материального обеспечения будущих школ подвергались особенно подробному и оживленному обсуждению, и что именно эти вопросы вызвали те изменения, которые были внесены в первоначальный проект устава.
С кем же работал Толстой и в первые годы существования Яснополянской школы, и позднее, когда, по должности мирового посредника, он стал во главе школьного дела своего участка?
7 августа 1862 г., отвечая на запрос С. А. Рачинского, Толстой писал: «Учителя в школах все студенты. Все бывшие семинаристы (их было у меня шесть) не выдерживают больше года, запивают или зафранчиваются. Главное условие, по моему, необходимое для сельского учителя, это уважение к той среде, из которой его ученики; другое условие — сознание всей важности, ответственности, которую берет на себя воспитатель. Ни того, ни другого не найдешь вне нашего образования (университетского и т. п.). Как ни много недостатков в этом образовании, это выкупает их. Ежели же этого нет, то уж лучше всего учитель мужик, дьячок и т. п., тот так тожественен в взгляде на жизнь, в верованиях, привычках с детьми, с которыми имеет дело, что он невольно не воспитывает, а только учит. Или учитель совершенно свободный и уважающий свободу другого, или машина, посредством которой выучивают чему там нужно».[1]
В раннюю пору существования Яснополянской школы Толстому несомненно приходилось довольствоваться «машиной». Такой «машиной» в чистом ее виде был уже упомянутый выше Фока Демидович, старый дворовый, по словам В. С. Морозова, обучавший в школе Толстого в 1849 г. Такой же «машиной», конечно, был Владимир Акимович, ставший потом, при содействии Толстого, священником в селе Монанки.[2] Такой же «машиной», только не совсем исправной, попорченной, был и Владимир Александрович, один из тех пяти или шести учителей, которые, по свидетельству В. С. Морозова, работали в Яснополянской школе «на третью зиму» после ее возобновления в 1859 году. «Кажется, отставной солдат, — вспоминает Морозов. — Как он попал в наше стадо, бог его
- ↑ «Русские пропилеи», т. 2, изд. Сабашниковых. М. 1916, стр. 265. — М. О. Гершензон отнес это письмо Толстого, в подлиннике не имеющего годовой даты, к 1861 г. Это неверно: оно относится к 1862 г. В письме говорится о педагогическом журнале, как о существующем уже, а первая книжка «Ясной Поляны» вышла в свет в самом начале февраля 1862 г. Это письмо является ответом на письмо Рачинского от 22 мая 1862 г., начинающемся так: «Проезжая через Германию, я виделся в Иене с профессором Стоем (Stoy), директором пансиона для мальчиков и народной школы. Он слышал о Вашем журнале, чрезвычайно интересуется им и очень просит Вас при удобном случае прислать ему вышедшие номера. Я приехал сюда на днях, но успел прочесть первые три номера «Ясной Поляны», и мне также очень захотелось, чтобы Вы это сделали». («Письма Толстого и к Толстому» Юбилейной сборник. Труды Публичной Библиотеки СССР имени В. И. Ленина. ГИЗ. М. — Л. 1928. Стр. 212.) В письме Толстого этим строкам Рачинского соответствуют слова : «Стою я на днях пошлю свои книжки».
- ↑ «Гр. Л. Н. Толстой. Воспоминания С. П. Арбузова, бывшего слуги графа Л. Н. Толстого». Дополнены биографическими данными из других авторов. М., 1904, стр. 89, «Письма графа Л. Н. Толстого к жене. 1862—1910». Под редакцией А. Е. Грузинского. М. 1913, стр. 131.