что я возымел желание вам преподавать советы по писательской части. Я чувствовал только непреодолимую потребность поделиться с вами этими соображениями... Вчера я целый день приводил в порядок свою комнату, свои вещи и бумаги, которые слишком многочисленны и разнообразны. — Бирюков радуется и совсем просветлел тому, что дело наше так отрадно завязывается. Он, вероятно, получит в Петербурге хорошее место, при лаборатории, с возможностью безвозмездно отдавать половину своего времени занятиям предполагаемою конторою... Завтра или сегодня — не знаю как сказать, так как я уже лег спать, заснул, проснулся и опять сейчас лягу — теперь 3 часа ночи. Ну, скажем, сегодня я отправлюсь к Крамскому и сейчас сообщу вам, как он отнесется к нашему плану. Желательно было бы, чтобы я получал здесь ваши рассказы по одиночке, лишь только вы кончаете каждый из них, так как в таком случае я могу удобнее и скорее заинтересовать художников, а они будут скорее браться зa рисунки, и, вообще, дело таким образом пойдет спорее».
В письме от 1 декабря Чертков сообщает: «На следующий день после приезда сюда я навестил Крамского и, к своему полному удивлению, застал его совсем больным. Кашляет, как чахоточный, лихорадка вот уже вторая неделя. Боткин шлет его за границу. Но он говорит, что не имеет возможости ехать. Ужасно его жаль и ужасная, ужасная потеря, если он умрет. Он прочел отрывок ваших Декабристов и — в восторге. К нашему делу он отнесся совсем сочувственно. Радуется, что вы опять взялись за рассказы. Хотя он сам теперь не в состоянии работать (он совсем себя считает вычеркнутым из рядов), —тем не менее он предлагает собрать нескольких друзей-художников и содействовать их привлечению к делу улучшения содержания лубочных изданий. Повидимому, в содействии недостатка не будет, так как одно ваше участие в этом деле многих ободряет и подталкивает. Вчера я выслал вам две картинки для передачи Орлову, так как не знаю, в районе ли московской городской почты он живет, и думал, что он вернее и с меньшими хлопотами получит через вас [об Орлове см. ниже прим. 5 к настоящему письму]. При сем присылаю для него же еще маленькую фотографию, о которой я вам говорил на извозчике. Эти картины присылаю ему с тем, чтобы он, когда будет к тому расположен, написал текст к тем из них, которые сильнее в нем отзываются. Текст прошу его прислать мне сейчас же, когда напишет, а картины пока оставить у себя. Разумеется я могу условиться с художниками относительно исполнения этих картин для лубочных изданий только тогда, когда буду иметь в руках самый текст Орлова, который будет при них напечатан. Пожалуйста передайте всё это ему и скажите ему, что очень, очень хочется ему писать, но — завален всякими мелкими хлопотами по водворению матери на новой квартире... С сегодняшнего дня надеюсь распределить все время, свои занятия правильно. До сих пор положительно не было возможности. — Странное дело — попавши в Петербург, я оказался как бы совсем отрезанным от всего того мира, в котором преимущественно осталось мое сочувствие, моя симпатия. Ни одного письма ни от кого еще не получил. Странно [вычеркнуто: «и — одиноко, очень одиноко»]. Впрочем неправда — здесь Петр Апурин [см. прим. 2 к п. № 6 от 4—6 марта 1884 г.] и с ним живется и работается всё
