ругаться, драться, судиться. И как только где начинается такая жизнь, — тотчас же выезжают из этих деревень и попы, и ростовщики, и кабатчики.
Так было много раз в штундистских деревнях. Так было и с духоборами на Кавказе. Стали они жить по-божьи, сложили они всё имущество вместе, работали вместе, делились не по заработку, а по нужде, и не стало между ними ни бедных, ни пьяниц, ни развратников, и уехали от них все кабатчики и кулаки. И так же начальство осталось без дела.
Правда, что начальство не оставило и не оставляет в покое ни штундистов, ни духоборов, а всячески гонит, наказывает, мучает их. Но ведь гонит, наказывает, мучает оно людей за их хорошую жизнь не какой-нибудь волшебной силой, а теми же рабочими, подкупая их на это дурное дело. Так что спасение от всех бед ни в чем ином, как в жизни самого народа.
«Но, — скажут, — хорошо делать так, когда все согласны а когда не все согласны, а я один или малое число будет жить так, то начальство замучает нас». То правда, что начальство за то, что будешь угождать не ему, а богу, по головке не погладит, а может быть, и в тюрьму посадит, может и до смерти замучает; начальству нельзя иначе. То же и с Христом было, и к тому же он велел быть готовым своим ученикам.
Ведь жить по-божьи нужно не для удобной жизни, а каждый для своей души. А потому тот, кто верит в бога, в то, что жизнь в том, чтобы исполнить волю бога, — не станет оглядываться на других, так ли они живут, а будет сам жить, как ему велит бог. Кто верует в бога и его закон, тот знает, что оттого, что он исполнит волю бога, худого ни для него, ни для всех людей ничего быть не может.
Всякому дано на волю, как хочешь, так и живи: за Христом иди или за исправником. Нельзя служить богу и мамоне.
Хочешь жить по-мирскому, то не толкуй о праведной общей жизни, а устраивайся в мирской жизни сам для себя, как выгодней. А если не попал в телегу, а в хомут, не плачься. А хочешь жить по-божьи, так не думай об мирском.
Люди всё изловчаются, как бы так устроиться, чтобы жить сыто и одето и по правде. Но такого средства нет. Одно из двух: или для правды жить, или для сытости. А жить для сытости и делать вид, что живешь для правды, это самое скверное дело — лицемерие.
