промысловыя изслѣдованія, въ видахъ изученія и развитія нашихъ рыбныхъ промысловъ.
Изученіемъ вопросовъ, относящихся до благоустройства Мурмана, помимо комитета для помощи поморамъ и сѣверныой комисссіи, занимались ученыя общества и частныя лица хорошо знакомыя съ краемъ, послѣдствіемъ чего явилась обширная литература и спеціальные научные труды о нашемъ Сѣверномъ краѣ, который въ послѣднее время сталъ часто посѣщаться многими оффиціальвыми лицами и путешественниками, и почти ежегодно посѣщается архангельскимъ губернаторомъ.
Казалось-бы, что при такомъ радѣніи администраціи края и высшаго правительства, нашъ Мурманъ долженъ бы теперь находитсья, если не въ положеніи аналогичномъ съ Финмаркено, то, по крайней мѣрѣ, сколько-нибудь заселеннымъ и благоустроеннымъ. Между тѣмъ весь Кольскій полуостровъ съ Мурманскимъ берегомъ и по сей часъ представляетъ такую же пустыню, какимъ былъ Финмаркенъ сто лѣтъ назадъ. Что же касается прибывающихъ ежегодно на лѣтніе мѣсяцы рыболововъ, то число ихъ не только не увеличивается, а уменьшается, равно какъ падаетъ и количество ежегоднаго улова рыюы. Единственно, что поражаетъ на Мурманѣ своимъ благоустройствоъ, это Печенгскій монастрыь, настоящее состояніе котораго служитъ, какъ бы показателемъ, что, умѣючи, можно и на Мурманѣ достигнуть значительныхъ результатовъ, притомъ съ малыми средствами въ совсѣмъ уже короткій срокъ.
По количеству произведенныхъ работъ на Мурманѣ обращаетъ также на себя вниманіе вновь построенный въ Екатерининской гавани городъ Александровскъ, сооруженіе котораго велось съ большой энергіей подъ непосредственнымъ наблюденіемъ архангельскаго губернатора А. П. Энгельгардта. Но какъ это можно было предвидѣть и какъ оно теперь и выясняется, всѣ возлагавшіяся надежды на „развитіе и процвѣтаніе“ этого потоваго города не оправдались. Ни промысловыя, ни торговыя суда въ Екатерининскую гавань не заходятъ, какъ не заходили они и доустройства тамъ „каменной наберержной съ деревянной пристанью“, а за отсутствіемъ въ Александровскѣ гражданскаго населенія, онъ пока представляетъ собою не болѣе какъ только чиновничій поселокъ
