діей и весь сѣверный берегъ Кольскаго полуострова русскими переселенцами, но все же число ежегодно прибывающихъ колонистовъ изъ инородцевъ продолжало превышать число русскихъ поселенцевъ. Изъ сравненшя результатовъ колонизаціи за послѣднія пять лѣтъ видно, что ежегодно въ среднемъ выводѣ зачислялось въ колонисты: русскихъ 23,4; финляндцеыъ — 22; норвежцевъ — 4. По этому поводу и архангельскій губернаторъ заявляетъ: „несмотря на всѣ затрудненія, которыми нами обставлено переселеніе финляндцевъ на Мурманъ, финляндская колонизацшя дѣлаетъ все-таки большіе упѣхи“. Происходитъ это, конечно, не отъ малой выносливости нашего сѣвернаго населенія и особенно поморовъ, а должно быть приписано, главнымъ образомъ, тому, что всѣ тѣ мѣры, или, вѣрнѣе, полумѣры, которыя были установлены для поощренія колонизаціи Мурманскаго берега, могли привлечь на Мурманъ, только очень небольшое число бѣдняковъ, по преимуществу пропойцъ, способныъ соблазниться денежными льготами, установленными въ размѣрахъ, совершенно несоотвѣтствующихъ дѣйствительной поребности, чтобы привлечь на Мурманъ трезвыхъ и энергичныхъ работниковъ, для которыхъ къ тому же въ селеніяхъ по берегамъ Бѣлаго моря и въ избахъ Олонецкой губерніи пока все еще гораздо просторнѣе и теплѣе, нежели въ незамерзающихъ гаваняхъ Мурманскаго берега. Не подлежитъ сомнѣнію, что съ принятіемъ болне раціональныхъ мѣръ къ поощренію колонизаціи и съ улучшеніемъ условій жизни на Мурманѣ, число русскихъ колонистовъ можетъ постоянно увеличиваться, но едва ли можно разсчитывать привлечь на Мурманъ значительное число осѣдлыхъ колонистовъ изъ рыбопромышленниковъ поморовъ, такъ какъ въ большинствѣ они всегда будутъ предпочитать возвращаться осенью въ свои селенія на берегахъ Бѣлаго моря, гдѣ условія жизни болѣе благопріятны, нежели на Мурманѣ, и гдѣ они и въ зимнее время могутъ заниматься рыбною ловлею и находить другше заработки, притомъ болѣе легкіе, нежели зимниій промыселъ на негостерпіимномъ, пустынномъ и неустроенномъ Мурманскомъ побережьѣ. Между прочимъ и въ Норвегіи рыбопромышленники обыкновенно не живутъ круглый годъ въ становищахъ, а только пріѣзжаютъ на время промысловъ, пользуясь устроенными для этого пра-
